Сделать стартовойДобавить в избранное
 
 
 
 
Мы армяне Гость номера Армянский бренд Это интересно Панармянские форумы Кулинарная Армения Вопросы и ответы
 
   
 
СЕКРЕТ 73

СЕКРЕТ 73...От Карена Кочаряна: "...никогда не забывайте слова нашего великого поэта Егише Чаренца - "...Наша сила в единстве..."
 

показать все статьи

 
     
 
   
 
Сингапурские чудеса армян

Сингапурские чудеса армян...За два столетия летопись острова и история армянских поселенцев настолько тесно переплелись между собой, что в пятидесятую годовщину независимости Сингапура символы армянского наследия небольшой общины были включены в праздничные мероприятия этой страны...
 

показать все статьи

 
     
 
   
 
НЕСГИБАЕМЫЙ АРЦАХ/Ашот Бегларян

НЕСГИБАЕМЫЙ АРЦАХ/Ашот Бегларян...Ашот Бегларян – помощник президента НКР, писатель, журналист, член союзов писателей Нагорного Карабаха и Армении
 

показать все статьи

 
     
 
   
 
Гимн СССР и Москвы: армянский след

Гимн СССР и Москвы: армянский след...Фамилии с окончанием на «...ян» встречаются при изучении истории гимна Москвы и СССР...
 

показать все статьи

 
     
 
   
 
Некоторые программы Министерства Диаспоры Республики Армении на 2017 год

Некоторые программы Министерства Диаспоры Республики Армении на 2017 год..."Ари Тун", Летняя школа "Спюрк", фестиваль "Поем песни Комитаса" и другие мероприятия, организованные Министерством Диаспоры Республика Армении в 2017 году...
 

показать все статьи

 
     
 
   
 
Сыр и мороженое в домашних условиях. Полезные советы...

Сыр и мороженое в домашних условиях. Полезные советы......Молоко, сметана, лимон и немного времени для вкусного и полезного домашнего сыра...Мороженое за 3 минуты плюс время на заморозку, по вкусу не уступает пломбиру...15 продуктов, которые не только помогут вам укрепить память, но и заставят ваш мозг работать более быстро и также регенерировать костную ткань.
 

показать все статьи

 
     
 
   
 
 
Приемная консулаДобро пожаловать в Приемную Консула Республики Армения в Грузии. Здесь Вы можете задать вопрос по любой, волнующей Вас, теме, связанной с консульскими услугами и, заполнив форму, направить электронное послание в адрес нашей редакции.
 

войти в приемную

 
     
 
   
 
Апостолы атомного века - Киракос Метаксян, Самвел Кочарянц, Артем Алиханов и другие

Апостолы атомного века - Киракос Метаксян, Самвел Кочарянц, Артем Алиханов и другие...Нам остается неотъемлемое право гордиться тем, что все эти действительно выдающиеся люди – наши соотечественники, тем, что в их жилах текла армянская кровь...
 

показать все вопросы и ответы

 
     
 
   
 
Европейские армянские игры-2017 в Женеве
 
Европейские армянские игры-2017 в Женеве
показать все репортажи
 
     
 
     
 
 
Карен Аветисян – художник-живописец
 
 
Гость номера
 
   
Карен Аветисян, кроме, как художник-живописец, еще и Мастер гончарных и кузнечных дел, дизайнер мебели и создатель «сказочных» садовых ландшафтов

Можно долго продолжать перечень того, в чем Карен Аветисян достиг высот Мастерства. Друзья и знакомые зовут его «Этаносом» («Язычник»), хотя он и не является таковым в полном смысле этого слова. Общаясь с ним, узнавая его образ жизни и творчества, приходишь к выводу, что все, чем он занимается в данный момент времени исходит от большой любви к природе, преданности истории своих предков и гордости за свой народ – именно народ, а не власть предержащих, к которым он относиться довольно-таки скептически и с толикой осторожности, мол, ничего личного, только по делу...

Меня представили ему мои друзья – сценарист и кинорежиссер Аршак Закарян и артист театра им. Генриха Маляна, популярный киноактер Георгий Овакимян. Они, год назад привезли меня на очередную его рабочую площадку в Эчмиадзине. Меня поразил полет мысли и размах фантазии художника, хотя реализация этого проекта целиком зависело от возможностей заказчика. Видно возможности были большие, так что увиденное завораживало. То, что предстало перед нашим взором, был настоящий райский уголок, созданный руками, в полном смысле этого слова, Карена-Этаноса. Экзотические деревья и растения гармонично сочетались с возведенными здесь постройками в виде гостевых домиков и бунгало. Посреди сада был сооружен настоящий водопад. Вода с высоты трехэтажного дома низвергалась в искусственный пруд, в котором плескались дети и гости, которые приехали повидаться с Кареном.

Только через год мне удалось найти свободное время в плотном графике художника. И вот мы сидим у него в доме, который начал строить еще его дед. Потребуется отдельный рассказ для описания внутреннего дизайна и убранства дома, но, к сожалению, формат журнала не позволяет это сделать прямо сейчас. Отмечу только то, что все в этом доме – от лестниц, мебели, посуды, декора и картин на стенах, сделано руками Карена.


***

Расскажи о своей семье, родителях, более дальних предков, т.е. о среде в которой ты появился на свет, рос и вырос до художника

Карен Аветисян – художник-живописецВсе мои дедушки и бабушки родом из села Ддмашен. Оно неподалеку от г. Раздана. Это очень старинное и красивое село. В нем оставались постройки, церковь и кладбище, относящиеся еще к VII веку. Село располагалось в очень живописном месте по обе стороны реки Раздан. Отсюда и его старое название – Демдемашен. Потом оно стало называться Ддмашен. Мои предки вернулись в эти места после того, как еще в 1604 году их предков угнал в неволю в город Маку – это рядом с озером Урмия, – шах Ирана Абас.

Мой дед, Аветис Аветисян – отец моего отца, был ярым большевиком и воевал за советскую власть. После установления советской власти в Армении был начальником управления МГБ Севанского района.
После войны, в 1946 году, дед с семьей переехал в Ереван. Поселились они в Верхнем Шенгавите, в этом самом месте, где находится сегодня наш дом. Тогда это была окраина города. Здесь не было высотных домов и протекал канал. Он и сегодня здесь присутствует, правда его одели в камень и частично убрали под землю. Сегодня это место известно как «Ерорт мас» – «Третий массив».

Карен Аветисян – художник-живописецМоего отца звали Фрунзе – дань уважения моего деда к памяти о легендарном полководце времен его молодости, которого обожествлял.
Нас у отца было четверо. Я – его первенец, и три моих младших сестры. Отец долгое время проработал слесарем, потом начальником красильного цеха на ковровом предприятии недалеко отсюда – в «Хайгорг»-е (сегодня это предприятие называется «Армен карпет» - прим.ред.), хотя умел делать буквально все – клал кирпичи, штукатурил, малярничал, плотничал, был сантехником, делал сварку и т.д. Причем, все что он ни делал, было сделано на совесть.
Мою маму зовут Таня. После замужества, как и многие армянские женщины посвятила себя дому и детям.

Я родился в 7 февраля 1961 года, уже тут, в этом районе, так что я коренной ереванец, хотя часто в детстве летом ездил в деревню к дяде. Там мне очень нравилось. Очень красиво было вокруг. Я уже говорил, что наше село разделяла река Раздан. Правда, ее можно было перейти вброд, настолько она – река, была в это время года мелководной. Зато рыбы в ней было много. Мы, вместе с двоюродным братом с утра уходили на рыбалку. Ловили маленьких сомиков – беглу. Они прятались недалеко от берега, прямо под камнями. Один из нас приподнимал осторожно подходящий валун, а второй, сложив ладони лодочкой старался схватить и не выпустить из рук скользкую рыбу. Попадалась и форель. Хорошее было время – счастливое и беззаботное. Со временем мы стали ездить туда все реже и реже. Но у меня есть мечта – купить в том районе землю, и посадить вокруг лес. Я даже место присмотрел – очень живописное ущелье с речкой. Построю там творческую мастерскую со свободным доступом. А старый дом деда хочу реставрировать, восстановив его прежний облик. Даст Бог – мечта моя осуществиться.

Дом, который построил в Ереване мой дед, был маленьким и одноэтажным. В семье деда мой отец был самым младшим сыном, и по традиции ему достался отцовский дом. Мой отец начал перестройку этого дома, которую завершил я, как единственный сын своего отца и, соответственно, наследник отчего дома, достроив второй этаж. На мой взгляд, здесь еще очень далеко от того, что мне хотелось бы. Поэтому, я продолжаю работать над этим.

В детстве, в процессе строительства дома мне хотелось, чтобы все что ни делалось, было бы не только качественно и удобно, но еще и красиво. Отец не был против красоты, но для этого необходимо было иметь гораздо больше денег, чем в то время он мог позволить себе потратить. Поэтому он строил из того, что было под рукой. Он говорил, что главное – это удобство и качество исполнения. Я с этим не мог согласиться и мы часто спорили по этому поводу. Я уже тогда решил, что, кем бы я ни стал и где бы ни работал, то все буду делать, как я хочу.
Это во мне сидит и сейчас. Может все, что я делаю, делается не так быстро, как хотелось-бы, но зато из высококачественных материалов и по моему вкусу.

Карен Аветисян – художник-живописецВ детстве я очень близко общался с моими бабушкой и дедушкой со стороны отца. Так сложилось, что они для меня были ближе, чем родители моей матери. Они любили читать, у них была хорошая библиотека.
Бабушка часто мне рассказывала истории из своего детства, о той системе ценностей, что существовало в ее время. Бабушке было всего одинадцать лет, когда ее выдали замуж за моего деда – девятилетнего Аветиса. Через шесть лет у них родился первый ребенок – сын. Я часто подтрунивал над ними, мол, как в таком возрасте они знали откуда берутся дети. Дед все хорохорился, показывая себя этаким опытным мачо, а бабушка из своего угла несколькими едкими словами быстро ставила на место словоохотливого супруга. Она была довольно-таки остра на язык. Но они очень любили друг друга. Я с необыкновенной нежностью и любовью следил за их словесной перепалкой.
В детский сад я не ходил. Его, мне и моим сестрам, заменила бабушка.

Когда пришло время, пошел в 144-ю школу, здесь же на «боши майля» – р-н, который раньше занимали кочевники – их все звали «боша» («армянские цыгане» – прим.ред.). Жили они в таких живописных лачужках, сделанных из картонных коробок, без всяких удобств и отопления. Я всегда удивлялся, как их дети, с которыми мы часто играли зимой в снежки, ходили без теплой одежды и босиком. Один из таких ребят сегодня в Москве владеет парком грузовиков Камаз.

Раньше в этом районе жили люди разных социальных слоев – от воров и «боша» до прославленных интелигентов. У меня по соседству жил Грачья Арутюнян – виртуоз-скрипач, личность известная всему миру. Но никаких неудобств от общения и с теми и с другими у меня не было. Мы как-то уважали друг друга, особо не интересуясь ни положением в обществе, ни личными приоритетами. Так и росли вместе. И в школу в одну пошли. И проучились вместе все школьные года.

Я всегда, с раннего детства и когда учился в школе, любил наблюдать за всем что движется по земле, летает по воздуху или плавает в воде. Моему младщему сыну – Аргиштии, всего шесть лет и у него сегодня те же увлечения, что и у меня.
Мне давали деньги на завтраки в школе, а я их копил, чтобы купить очередного хомячка, рыбку или птичку. Дома говорил, что мне их дарили. Так я всеми правдами и неправдами даже собрал небольшой «зоопарк» из разных там зверушек и птиц. Был у меня и аквариум с рыбками.
Помню один курьезный случай, который произошел со мной, когда я был в третьем классе. По нашему району протекал канал с водой, а от него отходили к частным домам множество арыков для полива цветов – этим бизнесом занималась каждая вторая семья в нашем районе. Возвращался я как-то из школы домой и увидел, как в одном из арыков весело плескался ребенок, который, наверное, только-только научился ходить. И никого из взрослых рядом не было. Я подумал, что он ничей и привел его к себе домой. Истопил баню. Выкупал. Увидела все это бабушка и спросила – мол, чей это ребенок. Я ответил – «Мой». «Откуда» – удивилась бабушка. Я, гордо произнес – «Нашел», – думая, что меня похвалят. Не тут-то было. Поднялся такой шум. Прибежала мама, приехал отец. Все на меня напали, думая, что вот, несчастные родители ищут пропавшего ребенка. Я, плача, оправдывался, заявляя что ребенок ничей, что он брошенный, что я нашел его в грязи и никого рядом не было. Мне не верили. Отец взял ребенка на руки и мы пошли с ним на то место, где я его нашел. Начали спрашивать по дворам, но никто не знал родителей ребенка. Я радовался этому, надеясь, что найденыш достанется мне. Не найдя родителей малыша, отец отправился в нашу районную милицию. Там только посоветовали расширить район поиска. Мы опять вернулись к тому арыку. Уже темнело, когда в одном из дворов нам открыл подвыпивший мужчина, оказавшийся отцом ребенка. Мой отец, не в силах сдерживать возмущения, отвесил «родителю» увесистую оплеуху, от которой тот отлетел в глубину двора. За своего мужа вступилась его жена, бросившись с кулаками на моего отца, но она тоже улеглась рядом с супругом. Я с плачем повис на руках отца, умоляя его не драться, а взять ребенка к нам, так как тот им был не нужен. Но мы все-таки оставили того малыша незадачливым родителям. Тогда я не понимал – почему. Сейчас понимаю. Я с трудом смирился с потерей малыша.

Карен Аветисян – художник-живописецУчеба в школе мне всегда давалась легко. Память у меня была отличная, да и сейчас не жалуюсь. Я получал отличные оценки по всем предметам – техническим и гуманитарным. Из педагогов старших классов для меня самым авторитетным был Есаян Гурген – преподаватель русского языка и литературы. Но хобби у меня было одно – рисование. Причем тоже с детства. В школе я начал посещать кружок рисования, который открыл наш же школьный педагог по этому предмету – Сергей Хачатурян. Он, наверно, уже тогда что-то разглядел во мне. Кстати из этого кружка вышли многие известные сегодня в Армении художники.
Отец старался создать для меня все условия, чтобы я не чувствовал никаких ограничений в моем увлечении. Мне было четырнадцать лет – я уже тогда с собой всюду таскал этюдник, когда отец привез меня и моего друга на Севан, поставил палатку, вручил нам тридцать рублей – сумму для подростка достаточно внушительную, и сказал, что приедет за мной через месяц. И я целый месяц рисовал севанские пейзажи, не догадываясь о том, сто каждый день мой отец приезжал к нам и следил издалека за нами через бинокль. Вот таков был мой отец.

После восьмого класса, я сдал документы для поступления в художественное училище им. Терлемезяна на дизайнерский факультет. Но меня в тот год не приняли, да и не привлекала меня профессия дизайнера. Проучившись еще один год в школе, я все-таки успешно сдал экзамены в то же училище, но уже на факультет живописи.

Училище я закончил с красным дипломом. У меня был прямой путь в Художественный институт, но я предпочел пойти сначала в армию. Молод был и наивен. С неподдельной верой думал, что еду защищать Родину. Амбиции били через край. Видно, во мне говорили тогда гены моего деда Аветиса. Это было в 1981 году и мне было уже двадцать лет.

Карен Аветисян – художник-живописецПеред отправкой в армию отец спросил меня, что бы я хотел, чтоб он сделал для меня. Я ответил с небольшой долей иронии – я бы хотел иметь для себя родного брата. На это отец, тоже иронично, заметил, что моя мама будет против. А я действительно всю жизнь мечтал о родном брате, хотя очень люблю своих сестер.

Попал в РВСН – Ракетные Войска Стратегического Назначения, расквартированные в Азербайджане. Только доехав с командой до места моей будущей службы в Ханлар – это в восьми километрах от Кировобада (сегодня город Гянджа – прим.ред.), понял, что армия – это не то место, в котором я мог чувствовать себя уверено.
По приезде в часть я сначала скрывал от начальства свое умение рисовать – не знал, как будут реагировать на мое увлечение. Но, вскоре замполит увидел в моих руках карандаш, которым я в свободное время делал кое-какие зарисовки в альбом. Просмотрев их, он тотчас же направил меня в клуб. Здесь я оборудовал небольшое помещение для работы и попросил краски и бумагу. Кто служил в армии в Закавказье в то время наверняка знаком с таким положением вещей, когда родителей солдат просили о помощи в обеспечении кое-какими материалами, в котором нуждалась воинская часть, где служил их отпрыск. Так было и со мной. Меня отправили в отпуск в Ереван, где мой отец закупил для клуба все необходимое – и бумагу, и кисти, и краски. Все это, плюс «подарки» для моих командиров и моих друзей-солдат я привез в часть. Я начал работать в клубе над разными агитационными материалами в виде плакатов, портретов военоначальников Советской Армии, стендов для ленкомнат и т.д.
Все это продолжалось шесть месяцев. И тут выясняется, что еще до армии я был членом тайного национального общества «Хайазгаин миутсюн» («Армянский Национальный Союз»). На этот счет пришла бумага в особый отдел части. За мной приехали и срочно перевезли – сначала в Баку, потом в Ереван. Оказалось, что одного из моих сокурсников по училищу арестовали по политическим мотивам – он выступал против ассимиляции армян в русскую среду. Помню, мы тогда с ним были увлечены сохранением армянской самоидентичности, как нации, и выступали против желания советских властей сделать русский язык, чуть ли не единственно государственным в Армении. С этой целью мы и вступили в тот тайный союз. В этом союзе были объеденены люди разных возрастов и профессий. Мы были самыми молодыми его членами.
Были допросы, а потом состоялся суд, который не нашел ничего преступного в моих действиях. Меня отпустили, а вот одного из членов нашего союза – учителя немецкого языка, отправили за решетку на пять лет.
После суда меня отправили дослуживать, но уже здесь, в Канакере. Замполит спросил меня хочу ли я остаться служить в этой части. Я, не понимая, что он хотел этим сказать, спросил его есть ли у меня варианты. Оказалось есть. Надо было выбрать между службой в части или дома. Я, сначала не поверил своим ушам. Оказалось все было очень серьезно. Цена вопроса – пятьдесят рублей за месяц вперед и раз в неделю показыватся в части. Я был очень рад такому развороту событий. Деньги для меня были не проблемой – еще до армии я увлекался разведением экзотических птиц редких пород. У нас в саду были клетки-вольеры с фазанами, цисарками, павлинами, попугаями, карликовыми курицами и т.д. Меня очень увлекало это занятие. Но вначале были голуби. Мой двоюродный брат держал в нашем дворе голубятню и мне нравилось наблюдать за вольным полетом этих красивых летунов. Потом я купил пару спортивных голубей, затем появились почтовые. Чуть позже я начал интересоваться дикими. И пошло-поехало. Так появилась экзотика.
Торговля птицами давала мне некоторую экономическую свободу от родителей. Помогла мне и в этом случае с замполитом. Это позволило мне, в освободившееся от службы время, подготовиться к первой в своей жизни персональной выставке живописных работ. Состоялась она в консерватории. За нескольколько месяцев до моего увольнения, в нашей части заменили замполита. Новый поставил передо мной неприемлемые для меня условия, запросив двести рублей в месяц. Тогда я пошел к начальнику госпиталя и предложил поработать у него художником до своего дембеля. Тот согласился и я снова был вне части. Перед самым увольнением, ко мне, в госпиталь, приехал наш замполит и предложил мне аккордную работу, пообещав по ее завершению отдать мне документы на увольнение. Объем работ был огромен для одного человека и замполит думал, что я останусь в части надолго. Но не тут то было. Я пошел в родное художественное училище и организовал целую бригаду из знакомых художников. Общими усилиями мы закончили работу за один день. Пришлось замполиту выполнить свое обещание. Так закончилась моя службы в Вооруженных Силах Советского Союза.

Карен Аветисян – художник-живописецПосле армии в 1983 году поступил в художественно-театральный институт. Учился у Ара Бекаряна. Это божественный художник – классик армянской живописи и замечательный человек. Большой эстет. Все что я умею делать в живописи, я обязан Ара Бекаряну. Всего три года я учился в его мастерской и считаю это время одним из счастливейших в моей жизни. В интитуте я посещал только его мастер-классы. Остальные занятия, особенно не относящиеся к живописи неоднократно пропускал. К сожалению, в 1986 году моего учителя не стало. До сих пор скорблю об этом. Это был очень честный и добрый человек.
Учась живописи, любил и часто выезжал на пленэры. Тогда у меня уже была машина – отец купил «Волгу», а наш старенький жигуленок перешел ко мне. Мы с друзьями загружались в него и выезжали на природу – порисовать и отдохнуть...Веселое было время...

Изменилось ли Ваше мировозрение после того армейского судебного процесса?

Я и сейчас считаю, что армяне должны знать много языков, но прежде всего – армянский. Особенно, если ты живешь в Армении. Мое сегодняшнее мировозрение, в основном, формировалось еще в далеком детстве, когда приезжал мой дядя из Ддмашена и они с дедом часто спорили об устройстве жизни в СССР. Дед рано вышел на пенсию и больше нигде не хотел работать. Дядя прошел всю войну и имел много наград. Деда все устраивало в этой жизни. А дядя, во время этих споров с дедом, был недоволен бедностью, которая окружала его.
Сегодня, вспоминая то время, я бы не сказал, что мы в чем-то нуждались. Отец зарабатывал неплохо. Мы не чувствовали каких либо финансовых затруднений. Всегда сыты. Всегда одеты не хуже других. Каждый год всей семьей на отдых ездили к берегу моря в Евпаторию. Собиралась неплохая компания из друзей и новых знакомых. С 1972 года у нас была уже машина «Жигули» первой модели. Так что, на мой взгляд, время, хоть и было трудное, мы тогда жили весело, и, главное, дружно. Хотя многие сегодня финансово стоят более устойчиво, в те годы все-таки были немного другие ценности. Но ведь со временем и запросы меняются.

Что Вы имеете ввиду?

Карен Аветисян – художник-живописецРасскажу одну историю. Середина девяностых. Продолжался развал страны. В Ереване нехватка всего, что необходимо человеку для нормальной жизни. Только что закончилась война в Карабахе. Тогда мои заработки упали в разы, а у меня уже четверо детей. Было время, когда даже хлеб купить было не на что. Я в депрессии. Ничего не хотелось делать – ни рисовать, ни лепить. Ни-че-го. Вот в один из таких дней мне позвонил один знакомый из Союза художников и попросил об услуге. К нему в гости приехал один литовец, любитель изобразительного искусства. Еще до развала СССР он видел на выставке у себя дома одну из моих работ, которая ему очень понравилась. По каким-то причинам, он не смог в то время ее приобрести и хотел бы узнать о судьбе картины. Я вспомнил ту выставку и что на ней выставлял. Картина, о которой шла речь была у меня дома. Узнав об этом, мой знакомый попросил разрешения привести его ко мне домой. И вот они у меня дома, а мне нечем их угощать – в этот день мы всей семьей ходили в театр и я отдал за билеты свои последние деньги.
Дабы оттянуть время, я принес свои картины и среди них ту, которая так заинтересовала литовца. Он так и впился взглядом в нее. Мой знакомый, отведя под каким-то предлогом меня в сторону попросил, чтобы я не очень заламывал ему цену, так как тот не был крутым коллекционером из среды миллионеров. Да я согласен был отдать эту картину и за пятьдесят долларов, которые в тот момент казались для меня подарком судьбы. Но вслух я только спросил, сколько он может заплатить. Литовец, явно стесняясь своих возможностей, с тысячью извинениями предложил мне семьсот долларов. Я думал, что ослышался, но тот в подтверждении сказанного вынул бумажник и достал семь сотенных бумажек. Я сделал вид, что хоть это и мало, но из-за уважения к моему гостю...так и быть. Картина перешла в руки литовца, а я тут же послал в магазин за угощением.
В этот день мы славно попировали. На следующий день я скупил все билеты на спектакль театра «Метро» для школы, в которой учились мои дети, и накрыл в тот же день на сцене того же театра стол для своих друзей – актеров и художников.
Этих денег моей семье хватило надолго, а случай этот был поворотным в моем творчестве. После него я стал получать все больше и больше заказов. Стал пробовать себя в гончарном деле, воплощать какие-то свои дизайнерские идеи из дерева и кованного железа.

Я знаю, что Вы сейчас все кузнечные работы делаете сами. Когда это началось?

Лет десять назад. У меня был заказ, часть которого должен был исполнить кузнец. Я отнес свои эскизы одному, но то что получил на выходе мне не понравилось – было сделано топорно и главное – некрасиво. Я обратился к другому, более опытному мастеру. Мне надо было из болванки сделать полосовую заготовку для уличных светильников. Наблюдая за процессом, и видя, что опять получается не то, что я хочу, хотя и намного профессиональнее, но без той изюминки, что я хотел вложить в окончательное изделие. Мне хотелось, чтобы на изделии видны были удары молота, а не гладкий выкованный метал. Это я сказал мастеру. Тот на меня обиделся и со словами: «На тебе мой инструмент и куй сам», – завалился спать прямо в кузнице. Делать было нечего, я продолжил работать один. К утру все было сделано, как мне хотелось и я смог произвести монтаж. Проснувшись и взглянув на мою работу, мастер признал, что за тридцать лет работы с железом из под его рук никогда не выходило такое эффектное сооружение, которое даже со временем ломать на металлолом ни у кого рука не подымется. Потом, огорченный своим открытием, он оставил меня одного, хотя нам надо было сделать еще несколько таких изделий. А время поджимало. Я вспомнил, все что делал мастер – положил дров, зажег костер, мехами раздул костер, потом положил в середину кокс. Когда угольки разгорелись, схватил клещами болванку, накалил ее до бела на углях и начал ковать. Увлекся. Видел что у меня получается и что ничего трудного в этом для меня не было. К сроку все изделия были готовы, а я кроме того, что получил, большое удовлетворение от проделанной работы, еще и освоил одну профессию.
После этого случая, почти все кузнечные дела делаю сам со старшим сыном Арамаздом. А для кузнечных дел соорудил у себя дома небольшую кузню с наковальней, мехами и молотом, с комплектом молотков.

А в чем заключается сам процесс – я имею ввиду от эскиза до готового продукта из такого твердого материала, каким является метал. Причем я заметил, что работая с металлом, Вы не применяете никаких вспомогательных инструментов в виде пресса, гильотины и др.

Когда получаешь заказ на изготовление, то, конечно, главное понять, что нужно сделать, чтобы было интересно в первую очередь мне. Исходя из этого делаю эскизы. Если моя эстетика не нравиться заказчику, то отказываюсь от заказа.
Метал – это не живопись на холсте, где не нужное можно замазать и снова нанести слой краски, хотя в итоге получаешь тоже произведение искусства. Причем, как в настоящей поэзии или музыке – оно неповторимо.
Насчет инструментов – считайте это моим капризом, но мне так больше нравиться, да и куда я установлю тот же пресс или гильотину, или те же токарный и фрезерный станки. У меня чисто дизайнерские работы, для них хватает и старый дедовский метод. Да и вручную обработанный метал, его фактура, на мой взгляд смотрится интересней.

А Ваши работы из глины?

Карен Аветисян – художник-живописецГлина, это такой материал, что если кто захочет что-то сделать из него, у того обязательно получиться. Я начал с аг(h)аманов («солонки» по русски – прим.ред.) У меня много друзей скульпторов-керамистов и один из них делал эти аг(h)аманы.
Соль в Армении всегда была на особом счету. В Древней Армении богатым человеком считался не тот, у кого больше золота, а тот у кого в доме есть достаточно соли. Причем, ее должно было быть именно ни много, ни мало, а в достатке – своеобразная мера обеспеченности дома. Для ее хранения существовали разного рода аг(h)аманы, сделанные из глины. Из-за природных свойств глины, соль в них не только не впитывала влагу, но и отдавала излишнюю, оставаясь сухой сколь угодно долго.
По древним армянским традициям хранительницей домашнего очага считается богиня Нанэ – «Нанеи паштамунк». В Муше аг(h)аманы из глины с изображениями этого древнего божества армян, делались в полный человеческий рост.
Так вот, мой друг делал их около десяти лет. Я заметил, что делал он их как то всех на одно лицо и без внутреннего огонька. Я же думаю, что они должны быть, как люди – все с разными характерами и судьбами. Слепил пару штук и с тех пор увлекся ими. Сегодня я их делаю небольшими, применительно к современному интерьеру и исключительно с целью возродить в армянах интерес к древним обычаям, традициям и ценностям.
То же самое с глиняной посудой. Это самый экологически чистый продукт, в котором пища и жидкости могут храниться сколько угодно долго и при этом не портиться. А карасы для вина известны еще с древних времен. Начал с тарсов – это такие большие блюда, потом пошли обеденые сервизы, затем кувшины с пиалами для вина и воды, ну и т.д.
Сегодня экспериментирую, соединяя живопись с керамикой. Иногда восстанавливаю из черепков артефакты древности. Вон тому кувшину на полке несколько тысяч лет. Его, отдельными черепками, привезли мне в подарок из Армавира. Я изготовил недостающие детали и склеил его.
Так что, глина для меня – это благодатный материал, да и для ландшафтного дизайна, чем я в последнее время занимаюсь, более чем востребована.

А когда Вы начали заниматься ландшафтным дизайном, устраивать пруды и строить водопады?

Как-то, в начале 90-х прошлого века, я был в Италии у моего знакомого по имени Луиджи. Он в это время заканчивал благоустройство территории вокруг своего дома. Расплатившись с дизайнерами за проделанную работу, он захотел узнать мое мнение, как человека, имеющего отношение к творчеству. На мой вкус в созданном ландшафте чего-то не хватало. Не было закончености в композиции. Я посоветовал добавить несколько элементов и мы поехали в ближайший магазин, где продавались ландшафтные поделки. Там я выбрал семь мраморных яиц разного размера и куст японской карликовой айвы – такой весь карявый с причудливыми изгибами веток. Все это привезли мы к Луиджи домой и я в тот же день расставил их в саду. Луиджи очень понравился результат и он предложил мне оформить ландшафт у его друга, живущего неподалеку и заканчивающего постройку дома. Я сначала отказывался – думал, что не смогу, но затем поддался на уговоры. Оформил все по своему вкусу, а так как времени у меня было достаточно, то из куска валявшегося во дворе бесформенного мрамора зубилом и молотком сделал абстрактную фигуру, которая очень понравилась хозяину дома и он очень расстроился, что не сможет за нее заплатить. Я оставил ее в подарок.
Приехав в Армению, по просьбе моих друзей – работников Ботанического сада, стал помогать им в частном порядке оформлять экзотическими цветами, кустами и деревьями дачные участки и сады власть имущих.
Потом был какой-то перерыв, а вот с 2000 года я всерьез занялся этим и занимаюсь до сих пор. Это очень ответственная работа. Казалось бы, ну что тут сложного – там подкопать, тут посадить, здесь рассыпать... но не тут то было. Должна быть выработана целая концепция. Многие смотрят на детали, но не видят целого. Я – вижу.

А как же живопись, керамика, ковка? Ведь, Вы еще и мебель создаете...

Этим тоже занимаюсь. На все есть свое время. Надо только правильно организовать процесс. У меня пока получается.

Чем Вы еще занимаетесь кроме того о чем рассказали?

Когда-то, очень давно, пробовал себя в оформлении спектаклей. Успел оформить один – «Оскар», в театре «АМАЗГАИН» (театр Сос Сарксяна – прим.ред.), и больше не стал. Понял, что это не мое – бюджет спектакля не позволял сделать то, что мне, как художнику хотелось воплотить в жизнь. И так было бы всегда.
Иногда я пишу стихи – друзья говорят, что во мне есть поэтический дар. Был период, когда я не занимался живописью – руки не доходили, а внутри меня что-то кипело и рвалось наружу. Так появились первые из моих стихов. Насколько они хороши – не знаю, я не специалист, но многим нравяться.

Рассажите какой-нибудь смешной эпизод в Вашем творчестве

Я уже говорил, что вырос в районе где рядом с творческой интелигенцией жили представители «черного», т.е. воровского сообщества. Вот, как-то раз, один мой сосед из воровской среды спрашивает меня о натурщицах, которые приходили к нам в мастерскую – я тогда уже учился в художественном институте, – правда, что мы их рисуем обнаженными. Получив от меня утвердительный ответ, попросил у меня присутствовать при этом. Я, с разрешения натурщицы, привел его к нам в мастерскую и представил, как начинающего художника. Когда натурщица вошла обнаженная и встала для позирования, мой сосед вдруг вспотел, побелел, выронил из руки карандаш и пулей вылетел из мастерской. Потом, вечером, он мне сказал приблизительно в таком тоне: «И чего я пошел в воры? Пошел бы в художники – какие женщины... вот это жизнь»...

А самая памятная поездка за пределы Армении – я не имею ввиду поездку по работе

Карен Аветисян – художник-живописецВ Иерусалим – композитор Степан Ростомян пригласил меня на свой концерт. Меня гложили сомнения – поехать-не поехать. Из-за нескольких дней потерять солидную сумму денег, а с другой стороны – незнакомая мне древняя страна, в которой не бывал, и, конечно же, концерт Степана.
Я все-таки решился на поездку – все равно в ближайшие дни особой работы для меня не было. Я взял с собой разлитую и хорошо «запечатанную» в четырех бутылках нашу армянскую, абрикосовую. Несмотря на уверения друзей, что меня не пропустят с этими бутылками, все прошло удачно – меня даже никто не спросил о них, и я приземлился в аэропорту Бен-Гуриона. Здесь тоже все прошло нормально. Концерт, конечно же, стоил затраченных на поездку денег. Гуляя перед концертом и на следующий после него день по Иерусалиму, поразился, как тут, в Израиле, пользуясь религиозным фанатизмом христиан, на всем могут делать деньги – сплошное бизнес-шоу. Оливковое дерево, по всем признакам высаженное лет сто, максимум сто пятьдесят назад, преподносилось возрастом, чуть ли не с библейских времен. А главное – люди верили в это. И еще этот обычай – целовать камни, на которых по преданию положили Иисуса перед его погребением, и которые находятся в, возведеном вокруг них армянами, храме Креста. Я считаю, что это идолопоклонство, а из меня никогда не получится идолопоклонник. Вообщем, я получил огромное удовольствие от той поездки.

Почему Вас называют «язычником»?

О, это длиная история. Постараюсь быть предельно лаконичным, но не уверен, что удасться. Это было еще до армии, во время учебы в Термелезяна. Как-то сидел я в нашем зоопарке рядом с клеткой медведя и рисовал с натуры. У этого вольера познакомился с молодыцм парнем. Его звали Ашот. Разговорились. И вдруг на наших глазах произошла трагедия – медведь порвал насмерть ребенка, которого дегенерат-папаша собственоручно придвинул к клетке, чтобы тот покормил зверя. Убитые увиденным мы пошли к моему новому знакомому домой. Он жил рядом с водохранилищем в Г(h)ерере – раньше там были частные дома. Зашли во двор. Прошли мимо, сидящего во дворе старика и, поднявшись по лестнице на балкон второго этажа, выпили молча по стакану вина, которое вынес Ашот.
Вдруг старик, сидящий внизу, от которого не ускользнул наш поступок, сделал замечание по этому поводу. И довольно резкое, на мой взгляд. Я как-то обижено попытался оправдаться нашим стрессовым состоянием. В завязавшемся споре, старик явно одерживал победу. Его слова были более убедительны, чем мои, что еще больше подливало масло в огонь, терзавший меня. Я стал нервничать и обратил внимание, что несмотря на прохладную погоду, старик сидел босиком. Это меня поразило. Старик оказался дедом Ашота. Немного погодя, видно устав спорить с нами, дед начал разговаривать с виноградной лозой, причем на полном серьезе. Это еще более озадачило меня. Потом, поднявшись по лестнице, дед сел и его жена вымыла ему ноги, после чего тот отправился в ванную купаться. Я удивился – зачем мыть ноги, если идешь купаться. Ашот объяснил, что эта дань древним традициям, к которым в их доме относятся с уважением. Мне стало очень интересно. Я стал частым гостем в их доме. И с каждым разом проникался глубоким уважением к образу жизни старика – его звали Арут. Он рассказал, что родом из села Хоргом - это под Ваном (сегодня в Турции – прим.ред.), и у него в 1915 году было восемь детей. Всех их в один день вместе с его женой и родителями зарезали турки. Он не знал о судьбе младшего брата, который также пропал. С этого дня он ушел в горы и стал мстить всем подряд, не различая ни пола ни возраста. Семь долгих лет он жил этой жизнью, не произнеся ни слова, наводя ужас на округу. Он искал смерти, но смерть не брала его. Много раз его пытались убить, но ему удавалось опережать своих врагов. Наконец он решил покинуть родные края и, перейдя границу, попал в Советскую Армению. Через некоторое время он женился. Она была родом из Апарана. От нее родились две дочери. Но он мечтал о сыне. По согласию с женой, он привел в дом еще одну женщину, которая родила ему наследника – Андраника. На момент моего знакомства с дедом Арутом, Андраник уже был директором одного из ереванских заводов.
Но на этом эпопея с женитьбой деда Арута не заканчивается. В возрасте семидесяти лет, когда апаранской жены уже не было в живых, а с матерью Андраника они расстались, он влюбляется в женщину, которая вдвое моложе его. Вскоре он приводит ее к себе в дом. Она родила ему сына – Грачью, который стал музыкантом и отцом Ашота. Всего у деда Арута от четырех жен было двенадцать детей, восемь из которых погибли в те ужасные годы османской резни.
Про отца Ашота дед Арут говорил, что тот настоящее дите любви, потому и отличался от всех его детей. Как говорится – был не от мира сего. «Поэтому стал человеком искусства» – объяснял выбор профессии младшего сына дед Арут. Эта любовь перешла и на его внука – Ашота.
Как-то раз я спросил деда Арута – почему он ходит босиком. Вот что он мне ответил: «Когда перестану ощущать ногами Землю – умру».
Мне стало интересно – сколько же деду Аруту лет, но самого спросить постеснялся, поэтому спросил Ашота. «А ты как думаешь?» – ответил тот. Я подумал – седые волосы и борода, в теле чувствуется крепость, на вид ему не больше семидесяти. «Наверное, восемьдесят-восемьдесят пять» – неуверенно начал я. Ашот рассмеялся – «Больше». Ответ поразил – сто десять лет. Я сначала не поверил, но потом включил математику – свой семидесятилетний рубеж дед Арут прошел, когда появился отец Ашота, а самому Ашоту сейчас уже за двадцать. Сто десять лет.

«Часто мой дух – говорил дед, – стремится к тому священному для меня месту, где похоронил своих родных и близких, но тело заперто в клетке. Я верю, что в один прекрасный день она откроется и я, или кто-то вместо меня, вернется туда и склониться в поклоне».

После встречи с дедом Арутом со мной что-то стало происходить. Я все больше и больше поражался и восхищался им. Меня все больше и больше притягивало к нему. Он делал вещи, не подвластные разуму обыкновенного человека. Покупал несколько десятков саженцев разных деревьев – абрикос, тута, орех, вишня и др., звонил мне и мы ехали сажать их на пустырях, на никому не принадлежащей земле. Потом ездили поливать их и радовались, когда они крепли и на них появлялись первые листки, а затем плоды. Всегда при этом дед Арут разговаривал с ними, как с живыми. И что поражало – деревья, как бы отвечая своему благодетелю, крепли на удивление быстро, опережая все нормальные сроки для плодонесения.

Карен Аветисян – художник-живописецКак то в один из таких дней я спросил деда Арута: «Вот мы посадили ореховое дерево. Зачем? Пока оно вырастит, нас уже не будет на этом свете». «Ничего – ответил дед, – зато одного он укроет от солнца, другого спасет от голода, третьего еще от чего нибудь...и все они будут благодарны нам за то, что мы его когда-то посадили». Философом был дед Арут и философия эта была мне по душе.
В один прекрасный день я повез его в свою деревню – в Ддмашен, кататься на лошадях. В советское время там был небольшой конезавод и неплохие лошади. Когда заводчик, мой родственник – Макар, вывел лошадь со смиренным нравом для деда Арута, тот обиделся. Как он сказал – у нее в глазах не было огонька, а значит и души. И дед указал Макару на другую лощадь
Озадаченный Макар вывел под узцы другого коня – ахалтекинской породы. Вороной ахалтекинец с белыми «носочками» нетерпеливо перебирал ногами, глаза его так и горели огнем, а ноздри буквально раздувались от горячего дыхания. Лицо деда сразу изменилось. Оно даже посветлело. Макар опасливо заметил, что и опытным спортсменам не всегда удавалось укротить этого горячего коня. Дед Арут, не обращая внимания на обеспокоенного заводчика, подошел к коню, взял его под узцы и что-то начал нашептывать ему на ухо. Так, разговаривая с лошадью, он повел ее по кругу. Это было странное зрелище – породистый вороной конь и стодесятилетний седой старец идут по загону и весело беседуют. Это было впечатляющее зрелище. Дед, размахивая руками, смеясь что-то рассказывает коню, а тот игриво выгнув шею, внимательно, поводя ушами, прислушивается к голосу деда. Мы в это время зарезали барашка и готовили стол к пиршеству. Макар облегченно вздохнул, думая, что дед Арут так и будет ходить «под ручку» с конем по кругу. Но не тут-то было. В какой-то момент, дед одним движением вскочил на круп коня и они, как единое целое пошли по кругу, меняя шаг на рысь, а потом и галоп. Конь неукоснительно слушался своего великовозрастного всадника. Проскакав несколько кругов, дед Арут соскочил с коня, обтер его и подвел к нам, довольный собой и, самое главное – конем, которого обескураженный Макар увел в конюшню.
В другой раз мы поехали в Ехегнадзор – сватать невесту для другого внука деда Арута – Артака, сына Андраника. Едим мы едим, вдруг, дед Арут заставил нас остановиться и сдать назад. Оказывается, мы проехали мимо абрикосового дерева, у которого детишки видно совсем недавно обломали ветку. Дед Арут приложил сломанную ветвь к излому, сделал из сухой ветки шину, наложил ее, как человеку на это место, залепил все грязью и перевязал своим сватовским шарфом. Когда его сын Андраник упрекнул отца в том, что он задерживает их из-за какого-то чужого абрикосового дерева, дед гневно заявил, что ничего чужого на этой земле для него нет. Это все наше и мы должны заботиться об этом, иначе, земля нам этого не простит. И в этом был весь дед Арут. Он жил этим. Это было его жизненное кредо.
Приехав в Ехегнадзор и не выходя из машины – он опять был босиком, подозвал к себе отца девушки и прямо в глаза заявил, что мы приехали посватать девушку. Согласны или не согласны ее родители – не важно, она все равно будет в его семье невесткой. И поэтому случаю предложил выпить по стакану вина. Отец девушки не смог устоять перед напором деда Арута и выпил с ним, как бы давая свое согласие. Когда все ушли в дом за праздничный стол, дед Арут попросил меня отвезти его к знакомому пасечнику, у которого в доме готовили замечательный мацун. Я не мог отказать деду и мы поехали к Хайку – так звали знакомого деда. Обрадовавшись приезду дорогого для него гостя, хозяин принес полную миску свежего мацуна и бочонок только что закачанного в него меда. Усевшись под тенью увесистого дерева, я с горечью подумал о всякой вкуснятине, заготовленной в доме невесты Артака, но, попробовав мацун с медом Хайка, позабыл про все шашлыки мира – такого угощения я никогда до этого, да что греха таить, и после этого не пробовал.
Можно долго вспоминать время, проведенное в обществе деда Арута. Это займет не один час времени и тема отдельного рассказа или даже повести. Кончилось все внезапно, во всяком случае, для меня.
Осенью 1983 года Артак принес мне печальную весть – дед Арут заявил, что сегодня умрет. Я, примчавшись в дом Ашота, увидел, что дед Арут сидит на балконе за столом, перед ним ваза с фруктами и кувшин вина. Дед Арут обвел взглядом собравшихся вокруг него всех своих детей, внуков и правнуков, выпил стакан вина и попросил помочь ему пройти к себе. Это был плохой знак – никто из нас никогда не слышал, чтобы дед Арут нуждался в чьей-либо помощи. Взглянув прощальным взглядом на Арарат, он прошел в свою комнату. Улегшись в постель, подозвал Ашота и передал ему завернутый в кусок мягкой кожи ржавый ключ от своего родового дома в Хоргоме и наказал ему, чтобы кто-нибудь из его потомков поклонились за него месту, где похоронены его родные. Так и умер, наказав после похорон, часть земли с его могилы сбросить в одну из глубоких шахт на Арагаце, чтобы мы всегда чувствовали его с собой рядом, на его Земле, которую он так любил и берег.
Наша дружба с дедом Арутом длилась всего около трех лет. Дед Арут часто говорил, что люди должны сами выбирать свой «крест» и каждый человек волен самостоятельно решать, что с ним делать.За эти три года изменилось мое отношение к людям и их поступкам.
Я и раньше не был прилежным христианином. Я не верил тогда и не верю сейчас в то, что Бог мог быть таким жестоким – испытывать Абраама, убийством сына в знак его любви к себе. Не верил и не верю, что только ради веры люди шли на гибель. Было в их поступках еще что-то, что заставляло их поступать так, а не иначе. Не верил и не верю, что правильно, получив пощечину по одной щеке, подставлять под удар другую. Христианские морали – Почитай отца твоего и мать твою.. Не убивай... Не укради... Не прелюбодействуй... Не желай жены ближнего твоего... и т.д – являются общечеловеческими, независимыми от религиозных предпочтениях индивидуума. Также, как и его грехи – гордыня, чревоугодие, алчность, зависть, гнев, похоть, лень, не являются грехами только для христиан.

Карен Аветисян – художник-живописецОднако, это не значит, что я язычник в полном смысле этого слова. Нет. Такого нет. Но, так как для меня христианство сегодня – просто одна из религиозных конфессий, существующих на земле, то древние традиции и обычаи армян для меня ближе. Армянская традиция не содержит зла, она отражает реальность – а реальность говорит о том, что любое явление может быть как полезным при правильном пользовании, так и вредным при неправильном.
Я придерживаюсь такого же мнения и если это язычество, то я – да, я – «Этанос», т.е. «Язычник». И горжусь этим.

И последнее, каким, по-Вашему должен быть армянин?

Прежде всего это честный трудяга и семьянин, у которого много детей. Он умеет и любит творить, делает все добротно и красиво, чтобы душа радовалась содеянным. Знает и, главное, соблюдает древние традиции и обычаи своего народа.
Сегодня армяне, особенно живущие за пределами Армении, должны знать много языков, но прежде всего свой родной – армянский, так как это язык его предков.

Спасибо за интересную беседу

Вел беседу Валерий Унанянц
Главный редактор журнала


***

Часть мечты Карена-Этаноса сбылась - он все-таки приобрел участок ущелья рядом с Ддмашеном. Осталось выполнить остальные его задумки - построить там творческую мастерскую со свободным доступом и реставрировать старый дом деда в деревне, восстановив его прежний облик.

Карен Аветисян – художник-живописец


От всего сердца желаем Карену удачи во всех его начинаниях...
 
 

Смотрите также:

  • Левон Осипов – Заслуженный художник Грузии
  • Левон Осипов - заслуженный художник Грузии
  • Мигран Дилбарян – архитектор и художник, дизайнер и мастер художественной ковки, член Союза художников Грузии с 1996 года
  • СЕКРЕТ ТРИДЦАТЬ ПЯТЫЙ:
  • Шота Восканян – живописец, известный далеко за пределами своей Родины, Заслуженный художник Армении, член Союза Художников Армении


  •  
     
    #1 написал: Антон (2 июля 2019 13:27)
    Перезвоните мне пожалуйста по номеру 8(953)367-35-45 Антон.
     
     
    #2 написал: Виктоl (27 августа 2019 10:45)
    Перезвоните мне пожалуйста 8 (812) 389-60-30 Евгений.
     
     
    Добавление комментария
    Включите эту картинку для отображения кода безопасности
    обновить если не виден код



     
         
     
     
      О проекте | Команда | Написать письмо в редакцию Rambler's Top100 Copyright © Armenian Art Hall. 2009