«Ухтагирк» («Книга обета») - так называется книга Слака Какосяна, которую без преувеличения можно назвать трудом всей его жизни. Он делал последние правки, уже находясь при смерти. Поставил точку и ушел навсегда, выполнив собственный обет.

Слак Какосян - человек интересной судьбы и большого таланта, практически всю свою жизнь посвятивший сохранению и приумножению богатейшего наследия армянской национальной мифологии. В результате его многолетних поисков и кропотливой работы были восстановлены, воссозданы многие наши древнейшие языческие предания, исследован уникальный пласт армянской языческой культуры.

Слак Какосян возглавлял до недавнего времени языческую общину Армении «Арорди» (ар, арев - творец, ворди – сын)

«Ухтагирк» вышел в свет уже в XXI веке, а за несколько лет до этого часть древних преданий - Араратская мифология - была переведена Эмилией Татевосян на русский язык и опубликована в журнале «Литературная Армения» (N4, 2000г.).

Как утверждает Слак Какосян, именно национальная мифология - это тот духовный генетический фундамент, на котором формируется, вырастает, становится мудрой любая древняя нация.

Например, таким предстает «Таинство творения» в древней Араратской мифологии:

«Изначально был Ар (созидание, сотворение). И Ара (Арарич) - Творец. Ара не имеет начала, и абсолютен он. И вне времени сотворил он мир. Потому и мир не имеет начала и так же абсолютен. Арарич - один, а богов множество. И многобожествен сотворенный Творцом мир. И каждый Бог - дитя Ара, каждый Бог - лучезарный дух, каждый Бог - космическая сила, каждый Бог - бессмертная мощь. И эти боги утверждали волю Ара во всей Вселенной, управляли каждым ее движением, ощущением, волей, мыслью и любовью...»

«Факты, касающиеся нашего происхождения, не исчезли, они сохранились в памяти народа - хотя и неосознанно, хотя и в раздробленном, расчлененном и искаженном виде. И как мы раскапываем в земле наши материальные ценности, так и в душе народа можем добыть его духовные ценности», - писал Слак Какосян. Он был глубоко убежден в том, что относиться к своей архаической мифологии, как к наивным сказкам далеких предков - нелепо, предать же забвению свое языческое прошлое и культуру - все равно что обрубить собственные корни, потерять истоки нации.

Древние мифы - это наша история, наши корни, древние мифы, в глубокой символике которых отображается и раскрывается жизненный опыт нации, ее душа и дух, философское осмысление Вселенной, космических законов мироздания, таинства жизни и смерти.

Древнейший кодекс чести настоящего ария, армянина, патриота, которому в течение многих веков из поколения в поколение следовали и продолжают следовать верные сыны нации, гласит: «По воле Ара род ответствен перед Ара, народ - перед родом и Ара, племя - перед народом, родом и Ара. Семья ответственна перед племенем, народом, родом и Ара. А личность - перед семьей, племенем, народом, родом и Ара.
Это чувство ответственности - мать всех добродетелей. А право без ответственности - безнравственно, оно источник всевозможных злодеяний...» (Араратская мифология, «Божественные законы»)

Этими «Божественными законами» жил и руководствовался один из величайших армянских патриотов - Гарегин Нжде.

Слак Какосян, выпускник филологического факультета Ереванского государственного университета и истый последователь идей Гарегина Нжде, патриот до мозга костей, был в СССР объявлен диссидентом и в 1979 году оказался в Штатах.

В Лос-Анджелесе Слак встретился с членами общины «Цехакрон ухтер», основанной Нжде и продолжил его дело.

Вернувшись на Родину в 1988 году, Слак Какосян создал общину «Арорди», в деятельности которой возродились те же цели, которые ставил перед собой Нжде и его «Цехакрон ухтер».

«По воле Отца Ара вы получили свое наследство. Идите за своими стрелами. Понесете с собой огонь отцовского очага и от него разожжете свои очаги. И пока этот огонь будет гореть, вы останетесь душевно связанными с отцовским очагом, будете питаться его мощью и вечно обновлять в себе арийские качества. От ваших потомков возникнут новые арийские племена - ветви арийского древа, корни которого - в Арарате. Волю Отца Ара - никогда не отрываться от корней родового древа - как завет передавайте вашим потомкам, ибо только корнями живы ветви...» (Араратская мифология, «Сыновья Арама») По воле Отца Ара вы получили свое наследство. Идите за своими стрелами. Понесете с собой огонь отцовского очага и от него разожжете свои очаги. И пока этот огонь будет гореть, вы останетесь душевно связанными с отцовским очагом, будете питаться его мощью и вечно обновлять в себе арийские качества. От ваших потомков возникнут новые арийские племена - ветви арийского древа, корни которого - в Арарате. Волю Отца Ара - никогда не отрываться от корней родового древа - как завет передавайте вашим потомкам, ибо только корнями живы ветви...» (Араратская мифология, «Сыновья Арама»)

Помним ли мы, знаем ли мы свои корни?

P.S.

Дорогие читатели!
Представляем Вашему вниманию серию публикаций по материалам журнала «Литературная Армения» за 2000 г. № 4

ТРНДЕЗ. КОСТЕР ОТ БОЖЕСТВЕННОГО ОГНЯ
Из Араратской мифологии
Собрал и обработал СЛАК КАКОСЯН


Ман собрал ариев и обратился к ним: «Дорогие сородичи, я видел Бога Ваагна и передаю вам его наказ. Скоро начнутся божественные потуги, и тогда придет Ваагн, чтобы спасти наш род от нечистых когтей Вишапа. Давайте раскопаем сокровища недр Арагаца и с помощью божественного огня выкуем меч-молнию.
С первым весенним солнцем придет Ваагн, освятит наш меч, и мы победим титанов и освободим наш Арарат». НО АРИИ НЕ СТАЛИ СЛУШАТЬ МАНА. Затрясли кулаками, ругаясь и проклиная его, затем стали издеваться и, обозвав безумцем, удалились.
И Ман один пошел раскапывать недра Арагаца. Эхо ударов его кирки разносилось по всему Арарату и возбуждало любопытство ариев. Возле него собралась толпа. Люди глумились над Маном, бранились, иногда бросали в него камни.
Но, безучастный ко всему, Ман настойчиво продолжал копать. Упорство Мана подействовало на толпу, люди притихли, насмешки прекратились, уступив место пугливой осторожности. Толпа в страхе отступила и издали следила за действиями Мана. И хотя люди не понимали, что он делает, но чутье подсказывало им, что готовится нечто ужасное.
Ман разогнул спину только тогда, когда выкопанные им богатства Арагаца заблестели под лучами утреннего солнца. Он вытер пот со лба и взглянул на небо. Казалось, далеко, очень далеко в небе лопнул плод граната и из него вытекал сок. Понял Ман, что потуги начались. Он обратился к толпе, не осмеливавшейся подойти к нему: - Арии, посмотрите на небо - начинаются божественные потуги, они принесут нам мощь и силу.
Арии посмотрели на небо, и раздались панические крики: «Это божье наказание! Вишап карает нас за ужасный грех Мана! Это конец света!..» И убежали арии, спрятались в своих домах, крепко закрыв двери и окна, и в страхе начали молиться.
А БОЖЕСТВЕННЫЕ ПОТУГИ НАЧАЛИСЬ.
Потуги Неба, потуги Земли, потуги багрового моря, а в море тростник испытывал родовые муки. Из тростника шел дым, из тростника вырывалось пламя и, взвившись до неба, смешалось с огнем солнца. Солнце в потугах выбрасывало огонь вместо лучей, множество молний перекрещивалось, терзая голубизну неба, и раскатам грома вторило эхо от далеких звезд. И от родовых схваток стонала Земля, и поверхность ее разрывалась от сильных сотрясений, извергая лаву, и багровое море бушевало, выбрасывая могучие ревущие волны на берег.
Объятые ужасом, арии, запершись в своих домах, причитали в ожидании конца света и проклинали Мана, проклинали потуги как зловещее предзнаменование. На коленях молили Вишапа наказать Мана и спасти их. Но бессилен был Вишап предотвратить божественные потуги. Он сам выл от ужаса, предчувствуя свой близкий конец.
И лишь арий Ман приветствовал божественные потуги. Он выбежал на берег моря и божественным огнем, вырывавшимся из ствола тростника, зажег факел. И с факелом в руке, обходя дома, стучал в двери и призывал: «Арии, откройте ваши двери и окна! Это не конец света, это - новое начало мира! Вновь рождается Ваагн, наш спаситель! Выходите, берите сучья, разожгите священные костры - и пусть божественный огонь поможет вам прозреть! Освятитесь священным пламенем и восстановите вашу былую мощь!» НО ОЧЕНЬ МАЛО ДВЕРЕЙ ОТКРЫЛОСЬ.

Только самые сильные осмелились взглянуть на божественный огонь и разжечь им костер. Огонь опалил им лица, и пропал страх из их сердец. Они плясали вокруг костров, пели хвалебные песни, восславляли Ара и Ваагна.
Молодицы, жаждавшие материнства, прыгали через божественный огонь, чтобы освятить чрево и зачать.
А в это время Ман расплавлял добытые им богатства Арагаца в божественном огне и ковал меч-молнию. Могучие удары его молота были слышны по всему Арарату, нагоняя страх на Вишапа.
Очень немногие арии - только те, что освятились божественным огнем и обрели былую мощь, присоединились к Ману. Сорок дней пылал божественный огонь в священных кострах, и сорок дней арии пели и танцевали вокруг них.
Слышались удары молотов - это Ман с обретшими силу ариями ковал спасительное оружие.

В своем предисловии к «Араратской мифологии» Слак Какосян писал: «... история нации становится жизненным опытом, если поколения нации вновь и вновь осмысливают пройденный путь...» По его утверждению, собранные, восстановленные и воссозданные им древнейшие языческие предания - лишь ничтожная часть богатейшей архаической мифологии нашего народа.

ТАИНСТВО ТВОРЕНИЯ
Из Араратской мифологии
Собрал и обработал СЛАК КАКОСЯН

Изначально был Ар. И Ара (Арарич) — Творец. Ара не имеет начала, и абсолютен он. И вне времени сотворил он мир. Потому и мир не имеет начала и так же абсолютен.
Арарич — один, а богов — множество. И многобожествен сотворенный Творцом мир.
И каждый Бог — дитя Ара, каждый Бог — лучезарный дух, каждый Бог — космическая сила, каждый Бог — бессмертная мощь. И эти боги утверждали волю Ара во всей Вселенной, управляли каждым ее движением, ощущением, волей, мыслью и любовью.
И Анаит была Матерью богов, вожделенной тайной творения, целым миром плодоношения, восхвалением милосердия, литургией надежды, мелодией любви, тайником тоски, ароматом счастья. Анаит рождала детей для Ара — бессмертных богов — и своей материнской теплотой питала и голубила их.
Абсолютен был Ара, и совершенны были его дети. Совершенен был и Ваагн. Но неспокойным совершенством был он — огненным юношей, самым грозным сыном Ара, самым сильным Богом мира. Ваагн в беспредельном мироздании — космическая сила, среди всех солнц — огонь опаляющий, среди звезд — источник света, среди всех духов — самый величавый, среди богов — бог мощи.
И рождение его ознаменовалось весьма сильным космическим сотрясением. И возликовали боги при виде Ваагна.
Астхик запечатлела поцелуй любви на его лбу и привязала к его руке сплетенный из звезд Крест войны, чтобы несокрушимой была мощь Ваагна. Умелец Тир открыл Ваагну тайну созидания, чтобы стоял он на его страже. А светозарный Мигр подарил Ваагну булаву, выкованную из тысячи и одного солнца.
Очень полюбилась Ваагну игра с булавой. Ни один из богов не мог соперничать с ним в ее метании. Ваагн бросал булаву и затем находил ее на далеких планетах.
И однажды, метнув булаву, он, как обычно, отправился искать ее. На многих планетах побывал Ваагн, пока не добрался до планеты Земля. И там нашел свою булаву, наполовину увязнувшую в земле. И прямо на глазах Ваагна булава, не отрываясь от земли, увеличилась в размерах и заняла обширную возвышенную территорию. Затем покрылась густой зеленью, из которой зубья булавы блестели, как голые скалы, обращенные к небу. Красивое то было зрелище. И восхищенный Ваагн долго не мог оторвать от него глаз. Затем обратился к Земле:
— Ты одна своей мощью не могла бы удержать булаву всемогущего Бога на своей груди.
И ответила Земля:
— О всемогущий Ваагн, выше тебя только Ара — Создатель твой и мой. По воле Ара эта булава .вонзилась мне в грудь, чтобы я, питаясь мощью тысячи и одного солнца, рождала божественные блага и чтобы бессмертные боги наслаждались ими.
Понравился Ваагну ответ Земли, и призвал он всех богов. Боги удивились и обратились к мудрому Тиру, чтобы он объяснил это явление. И сказал прозорливый Тир:
— Все это свершилось по воле Ара. Отец Ара сотворит нового Бога. И Мать Анаит родит этого Бога именно здесь, на Земле. Это будет земной Aйг — первый земной Бог. И это место станет колыбелью земного Бога — Араратом.
И боги решили украсить будущую колыбель, придать ей вид, достойный богов. Тир своими искусными пальцами вылепил горные хребты на севере и на юге, чтобы защитить новорожденного Бога от ветров, дувших из степей. Царица вод Цовинар на западной и на восточной границах колыбели создала моря, а саму колыбель украсила озерами и реками. Ваагн в небе, прямо над колыбелью, зажег Солнце, чтобы всегда светло и тепло было в колыбели. Любвеобильная Астхик рассыпала цветы и розы, напоила воздух благоуханием, наполнила птичьим щебетанием и развела различных животных, чтобы новорожденный Бог жил в Арарате, как подобает Богу. А Бог правосудия Мигр прямо посреди колыбели вырастил Животворное дерево, чтобы нежным шелестом листьев оно всегда напоминало новому Богу божественный животворный завет.
Создали боги колыбель земного Бога и сами восхитились ею. Такой чудесной, красивой получилась эта колыбель, что даже сам Ара и Богоматерь Анаит не остались равнодушными к ее красоте и иногда спускались с неба, чтобы погулять там.
Боги часто наведывались на Землю. Они поднимались на двуглавый Масис, откуда был виден весь Арарат, и развлекались там. А умелец Тир на вершине горы Арагац воздвиг роскошный трон, на котором иногда восседал Отец Ара. Боги являлись к нему, получали отеческое благословение и опять улетали на Масис — продолжать свои игры.
______________________________________________________________________
Ар — арийский (индоевропейский) корень, означающий 'созидание, сотворение».
Ара (ар — сотворение и ah — сила) — сила сотворения, творец. У иранцев - Ahypа, у индийцев Б(а)раhма, у русских - Яр (Ярило).
Anahum — an (рождение) и аh (сила) — Богоматерь.
Ваагн — Vаh (бог), agn (огонь) — Бог огня, мощи (энергии). У иранцев — Вритрагна,
у индийцев — Агни, у русских - Сварагн, у германцев — Воодн (Один).
Астхик — Богиня любви. Ей посвящен праздник любви — Вардавар.

Тир — Бог мудрости.
Мигр (в иранский пантеон богов он позже вошел под именем «Митра») — Бог мира, правосудия. ' Айг (High) — огненный, огнерожденный. Бог.
' Арарат (арар — творение, ат— место) — место творения, колыбель арийского рода. Арарат в древнеиранских преданиях называется Ариана Вайджо, что означает «Родина ариев». В этом же смысле в древнеиндийских преданиях он называется Ариаварта, в шумерских — Аратта, в ассирийских — Урарту. Уже одно это обстоятельство обосновывает, что Арарат — колыбель ариев. Отсюда они распространились по миру и образовали различные арийские народы, что подтверждается в последние десятилетия данными мировой науки, по которым Армянское нагорье является прародиной индоевропейских народов, то есть арийцев. Оставшиеся в Арарате арии стали называться арменами, а Арарат — Арменией.
Священную библейскую гору ошибочно называют Араратом — доже в Библии указывается, что Ноев ковчег остановился но горох Араратских (о не на горе Арарат). Священная же гора называется Масис.
« Арагац (Ара и gаh - трон) — божественная гора, на вершине которой находился, по преданию, трон Ара.

ЛИЛИТ
Из Араратской мифологии
Собрал и обработал СЛАК КАКОСЯН

Возмужал Арий, стал здоровым, сильным и жизнелюбивым юношей. Но временами какая-то тоска овладевала им. Это не ускользнуло от внимания Матери Анаит, и она сказала Отцу Ара:
— О Всевышний, твой сын Арий уже созрел для любви. И Ара взял земной огонь и из трепещущего пламени сотворил Лилит.
Лилит была резвой, полной жизни девушкой. Она гуляла по благоухающим долинам Арарата, пила воду из холодных горных ручьев, слушала чарующее пение соловьев. Красива была Лилит, и красиво было все вокруг нее. И она была рада жизни, рада, что живет в окружении чудес. Она и себя воспринимала как одно из чудес.
Однажды вечером Лилит, сидя возле холодного родника и слушая его хрустальные переливы, загляделась на небо Арарата. Огненные гроздья звезд, висевшие над головой, наполняли сердце таинственным желанием. И Лилит, опьяненная видом неба, заснула в травах, а утром ее разбудили любовные песни соловьев. Лилит открыла глаза и внезапно увидела какого-то прекрасного юношу. То был Арий, который простоял всю ночь, любуясь девушкой. В ночной темноте лицо Лилит излучало сияние, освещая все вокруг. Пламенная Лилит зажгла огонь в сердце юноши.
Лилит встала на ноги и залюбовалась Арием. Его лучезарное лицо, горящие глаза пленили ее. Она улыбнулась, и от ее улыбки, казалось, ожили все цветы вокруг.
— Кто ты, прекрасная девушка? — взволнованно спросил Арий.
— Я Лилит, — нежно сказала она. — Меня Творец сотворил из огня; а ты кто?
— Я Арий, сын Ара и первый Земной Бог.
Счастлив был Арий, и счастлива была Лилит. Взявшись за руки, юные влюбленные гуляли по Арарату. Все было прекрасно, и Лилит была в восторге, в особенности когда чувствовала пожатие руки Ария.
— Как прекрасно все в Арарате! — часто восхищенно восклицала Лилит, и Арий улыбкой подтверждал ее слова. Но однажды Лилит загадочно улыбнулась и спросила: — О земной Бог, скажи мне, я тоже красива среди всех этих чудес?
Казалось, само переполненное любовью сердце Ария ответило:
— О, ты царица всех красавиц, ты украшение Арарата, твоей красоты достойна лишь бессмертная Богиня.
Польщена была Лилит. И после этого она часто задавала тот же вопрос, заставляя Ария снова и снова восхвалять ее красоту. И поверила, что она — самая красивая в Арарате, и захотела увидеть себя собственными глазами.
Арий привел Лилит к прозрачному горному озеру. Лилит опустилась на колени, увидела свое отражение и убедилась в своей красоте. Она не могла оторвать глаз от отражения своего лица. Увидела Лилит, что Солнце не такое яркое, как огонь ее глаз, небо не такое бездонное, как глубина ее глаз. Она - само совершенство, а озеро и весь Арарат освещены светом, излучаемым ее лицом. И в этот момент в ней умерла любовь и проснулось неутолимое тщеславие. Она самодовольно улыбнулась.
Внезапно Лилит увидела на поверхности воды, рядом со своим отражением, лицо Ария, о котором она совсем забыла, любуясь собой. Она стремительно встала с колен, гневно вспыхнули ее глаза.
— Что взволновало твою нежную душу? — удивленно спросил Арий.
— Твое тупоумие, — гневно ответила Лилит, — ты не ценишь мою красоту, ты оскорбил меня, смешав твое отражение с моим.
— Ты красива, Лилит, — сказал огорченный Арий, — но твоя красота не принадлежит тебе. У твоей красоты есть хозяин, и хозяин этот — я.
— Я самая красивая в Арарате, — запротестовала гордая Лилит, — и все вокруг существует лишь для того, чтобы подчеркнуть мою красоту. Я самая совершенная, я царица всех красивых, и ты должен поклоняться моей красоте. — И Лилит своим властным огненным взглядом попробовала подавить Ария, но, когда их взгляды встретились, она испугалась. Она почувствовала, что от Ария исходит страшная сила, что он способен обуздать ее гордость и разрушить все ее грезы. И, в ужасе от силы Ария, Лилит убежала, чтобы спасти иллюзию своей наисовершенной красоты. Долго, очень долго бежала Лилит. И по дороге безжалостно топтала цветы и ломала деревья. Она теперь не замечала их красоты и не жалела их. Наконец Лилит добежала до царства тьмы, где владыкой был Вишап.
— Прекрасная Лилит, — услышала она голос Вишапа, — лишь в моем царстве твоя красота будет оценена по достоинству.
Самолюбие Лилит было польщено, и она последовала за Виша-пом. Он повел ее к титану Чарию и, обратившись к нему, сказал:
— Вот тебе подруга — красавица Лилит. Посмотрите друг на друга, полюбите друг друга. Плодитесь и размножайтесь. И ты, титан, хотя и являешься властелином этой пустыни, во всем повинуйся Лилит, она — твоя повелительница.
Лилит внимательно посмотрела на титана, и запах глины ударил ей в нос. Она почувствовала тяжелый, земляной взгляд на себе.
Титан понял, что его сердце навеки принадлежит Лилит, и, нежно взяв ее руку, сказал:
— О прекрасная из прекрасных, в этом царстве все будет служить твоей красоте. Ты владычица моя и всего царства тьмы.
Колючие кусты и травы склонялись перед ее красотой. В шипении змей и шуршании скорпионов она слышала песни в свою честь. А титан с величайшей верностью служил ей, исполнял ее любое желание.
Но запах глины, исходивший от Чария, угнетал Лилит. Она содрогалась от каждого его прикосновения. И даже ослепительный блеск бриллиантов и жемчугов не мог подавить отвращение, которое она чувствовала в объятиях титана. А вожделенная роль владычицы теперь уже как тяжкое бремя давила ее.
Раскаяние и сожаление жгли ее душу. Не лучше ли быть служанкой света, чем владычицей тьмы? Не приятнее ли повиноваться земному Богу, чем повелевать титаном, сделанным из глины? И слезы текли из ее глаз.
Чарий видел, что его беспредельная преданность не удостаивается даже слабой улыбки Лилит, чувствовал, что она не принадлежит ему. И это приводило его в отчаяние.
И однажды Лилит, желая избежать изнуряющих кровавых поцелуев Чария, выскользнула из его объятий, выбежала из жилища и исчезла в ночной мгле. Обратно она не вернулась.
Титан был сломлен; проклиная Бога и бессмертие, он мечтал о смерти. Вишап понял, что Лилит ушла безвозвратно, и ему стало жаль титана. И по воле Творца он усыпил Чария и из его ребра создал для него новую подругу — Еву, чтобы она в силу своего происхождения была покорна титану, любила бы только его и множила его род.
А Лилит вернулась в Арарат и сразу же увидела царившую там неописуемую красоту. Она пришла к Арию.
Он сидел под Животворным деревом, погруженный в себя. Появление Лилит было для него неожиданностью. Он молча смотрел на нее.
— О земной Бог, — сказала Лилит со смешанным чувством сожаления и гордости, — моя красота достойна только тебя.
Арий молча взял ее руку и повел к тому горному озеру, в котором она впервые увидела себя. Лилит наклонилась над водой, увидела свое отражение и ужаснулась — ее прекрасный облик изменился до неузнаваемости: глаза померкли, губы посинели, исчезла ее былая лучезарность, и внешне она уже не соответствовала красоте окружающей природы.
— Что это случилось со мной? — с содроганием спросила Лилит. — Ведь я была огненной... Арий насмешливо сказал:
— Да, ты была огневой. Но огонь воспламеняется только любовью. Твой огонь потух тогда, когда умерла твоя любовь, гордость и тщеславие потушили твой огонь.
Лилит от стыда закрыла лицо и убежала в горы, не желая показываться даже животным. Ей было горько, она жалела о содеянном, и это сожаление породило в ней ненависть ко всякой красоте.