"Побеждает тот, кто поставил перед собой цель - победить - победить любой ценой..."


Франц Верфель известен армянскому читателю, как автор, нашумевшего в первой половине ХХ века, романа "40 дней Муса-дага", описавший героическое сопротивление жителей армянских деревень в окрестностях горы Муса (Сирия), попыткам оголтелых османов выполнить преступный приказ младотурецкого правительства о депортации лиц армянского происхождения в пустыню Дейр-эль-Зора

Поводом для написания романа «Сорок дней Муса-дага», по свидетельству самого Франца Верфеля, послужил следующий эпизод.

В 1929 году во время путешествия по Востоку в Дамаске он посетил ковроткацкую фабрику. Здесь он увидел работающих армянских детей, в чьих глазах застыл ужас резни, свидетелями и жертвами которой они были. О некоторых подробностях армянской резни Верфель знал раньше из газет, но замученный вид искалеченных детей подействовал на него с такой силой, что Верфель решил написать об этом.

В одном интервью он говорил: «Идея написать об армянах возникла у меня во время первой мировой войны, когда, читая европейские газеты, я познакомился с трагедией армянского народа. Я настолько был потрясен.., что решил представить все это человечеству историческим романом. В Сирии я увидел армянских детей, юношей, несчастные осколки гонимого народа, в глазах которых отпечатались слава и ужасы прошлого».*

Как известно, крупнейшими просветительскими очагами являются конгрегации армян мхитаристов в Венеции (на острове Святого Лазаря) и в Вене. В 1717 г. остров Святого Лазаря, служивший некогда убежищем для прокаженных, был передан в дар армянскому иноку Мхитару Себастаци и его ученикам, прибывшим в Венецию из греческого города Ментоны, где они подвергались опасности со стороны турецких полчищ. Дар этот был подкреплен декретом сената Венецианской республики. В 1773 г. часть мхитаристов отделилась и основала свою обитель сначала в Триесте, а затем в 1811 г. переселилась в Вену. Ежегодно только венецианских мхитаристов посещает 35-40 тысяч туристов. Большой интерес представляет по богатству собрание рукописей на армянском и других языках, а также картинная галерея, где экспонируются работы итальянских мастеров Джорджоне, Тинторетто, армянских художников Эд. Шаина, Айвазовского, Г. Башинджагяна и др. У мхитаристов своя типография, где печатаются книги на 36 языках. Мхитаристов называют примерными тружениками науки. Они снискали себе уважение всего ученого мира.

В Вене, в конгрегации ученых-мхитаристов, Верфель три года изучал почти трехтысячелетнюю историю Армении, ее обычаи, культуру. Он узнал, что, находясь на перекрестке путей Запада и Востока и занимая выгодные стратегические и торговые позиции, Армения долгие века являлась ареной кровопролитных войн. Она переживала периоды стремительных взлетов и трагических падений; ее города и села то бурно расцветали, то превращались в дымящиеся руины. Однако духовная жизнь народа не угасала даже в годы самых тяжелых испытаний. Потерявшие государственную независимость, разбросанные по миру армяне повсюду становились активной интеллектуальной силой и для своих новых отечеств.

Находясь под игом азиатских деспотов, армяне всегда оставались носителями и поборниками цивилизации. Совместно с другими народами, в частности, с греками, они развивали в Турции промышленность, земледелие, торговлю, архитектуру, театр. Новые материи, вышивки, серебряные изделия, которыми до сих пор восхищаются в Европе, выделывались почти исключительно армянами. Чудесная мечеть Сулеймание — творение архитектора армянина Синана. В Стамбуле жила и творила династия архитекторов армян Балянов, выстроивших в Оттоманской столице дворцы Бейлербей, Чрагкан, Долмабахче.
О последнем французский писатель и критик Теофиль Готье писал, что его можно принять «за венецианский палаццо, но более роскошный, обширный, более тщательно ограненный, более изысканный, перенесенный с Большого Канала на берега Босфора.

Самый трудолюбивый ученик мхитаристов мог позавидовать усердию Верфеля! Богатая библиотека конгрегации, предоставленная в его распоряжение, была тщательно им изучена. Одному из журналистов Верфель сказал: «Для того, чтобы написать этот роман, я прочел у венских мхитаристов сотни томов и восемь месяцев работал день и ночь. Один раз переработал и отредактировал роман и трижды его переписал».

Верфель изучал армянскую историю не только как необходимый рабочий материал для романа. Исподволь он приходит к постановке политических, философских проблем, ставших актуальными именно в те дни. «Когда читаешь армянскую историю, неизбежно задаешься вопросом — зачем нужно было отнимать право на жизнь у народа миролюбивого, наделенного большим талантом, мыслью, душой?»*

Ответом на вопрос Верфеля могут быть слова из речи Анатоля Франса, произнесенной в Париже 9 апреля 1916 г.; «Мы поняли, что долгая неравная борьба турка-угнетателя и армянина — это борьба деспотизма, борьба варварства против духа справедливости и свободы. И когда мы увидели эту жертву Турции с обращенными на нас угасшими глазами, в которых мелькнул луч надежды, мы поняли наконец, что это наша сестра умирает именно за то, что она наша сестра, чье преступление заключается в том, что она разделяла наши чувства, любила то, что любим мы, верила в то, во что верим мы, и подобно нам, ценила мудрость, справедливость, поэзию и искусство. Таково было ее неискупимое преступление...»

Роман «Сорок дней Муса-дага», как и все творчество Верфеля, отличает глубокая человечность. «Там, где возможно, я ищу человечность, которая противостоит варварству: я верю, что место сегодняшнего национализма займет завтра понятие высокого национального».

Весною 1915 года в дни свирепых репрессий в ряде армянских вилайетов жители оказали вооруженное сопротивление турецким жандармам и регулярным войскам.

В романе «Сорок дней Муса-дага» Верфель показывает судьбу горстки армян э сирийском вилайете Адана, на Муса-даге, оторванных от всего мира, которые защищали свою жизнь, честь и свободу вероисповедания от младотурецких варваров, учинивших геноцид армян в Османской империи. Легендарной и значительной была их самооборона.

Муса-дагом называется одна из вершин горной цепи Аманус. Эта возвышенность находится на расстоянии двухсот километров к северо-западу от Антиохии, которая включает в себя юго-западную окраину Александреттской области.
Район, населенный армянами, называется Джебель-Муса, или Суэдия. Здесь известны армянские деревни Йогонолук, Кедер-бег, Кебусие и др. Деревня Кебусие (современный Кесаб) расположена у самого подножия горы Муса, на берегу Средиземного моря.

Вот краткая история событий, которые произошли на берегах Антиохийского залива и легли в основу романа Верфеля.

13 июля 1915 года в шести армянских селениях этого края на стенах домов были расклеены объявления с предписанием быть готовыми отправиться через восемь дней в изгнание в Месопотамию, в пустыню Дейр-эль-Зор, куда якобы должно было переселиться немусульманское население. Подчиниться этому приказу означало пойти на явную гибель. В ответ на приказ турецкого правительства каждый житель Муса-дага заявил: «Я родился здесь, здесь и умру! Не стану я рабом по приказу врага! Не стану беженцем, имея в руках оружие». Нужно отметить, что армяне жили на этой земле более двух тысяч лет.

Это были восемь долгих дней и ночей тревог, решений, сомнений и надежд. Население шести деревень решило организовать оборону на вершине горы Муса. Был разбит лагерь, начаты работы по его укреплению. Мужчины и женщины, старики и дети, оставив свои дома, поднялись на гору. С собой они взяли лишь ружья, порох, патроны, еду и воду.

Уверенные в победе, турки решили переждать ночь в лесу, чтобы наутро покончить с повстанцами, оборонявшимися на вершине горы. Самонадеянность стоила врагу 200 убитых, армянам же принесла пополнение вооружения и боеприпасов. Разъяренное поражением турецкое командование призвало под оружие все мусульманское население близлежащих сел. Турки в конце концов решили взять восставших измором, отрезав их от внешнего мира со стороны суши. С другой стороны были обрыв и море.

Дни шли, положение осажденных становилось совершенно отчаянным. Тогда армяне стали искать спасения со стороны моря. Было составлено письмо в трех экземплярах, в котором восставшие призывали спасти их и увезти на свободную от террора землю. Выбрали трех лучших пловцов и каждому из них вручили по письму.

Только на пятьдесят третий день сопротивления, в воскресенье утром 12 сентября 1915 года, показался французский военный корабль «Гишен». К нему подплыло несколько мусадагцев. Капитан передал командиру эскадры просьбу армян о помощи. Вскоре к берегу подошло военное судно «Жанна д’Арк» в сопровождении эскорта других кораблей. Под прикрытием огня с моря все защитники Муса-дага с их семьями — всего 4058 человек были взяты на борт и спасены.

14 сентября героев-мусадагцев высадили в Порт-Саиде. Здесь они и обосновались, создав армянскую колонию.

В 1947 году славные защитники горы Муса репатриировались в Советскую Армению. В их числе был один из руководителей обороны — Есаи Ягубян. Умер он в 1957 году в Ереване. В настоящее время в живых осталось лишь несколько непосредственных участников героической обороны.

Франц Верфель построил свой роман на документальном материале. Герои романа «Сорок дней Муса-дага» имели реальные прототипы в лице Тиграна Андреасяна, со слов которого дается описание событий, Петроса Дмлакяна и др.

Рассказ Тиграна Андреасяна о героическом сопротивлении мусадагцев и о спасении их на борту «Гишена» был напечатан в 1915 году в ноябрьском номере журнала «Арарат», выходившем в Лондоне на английском языке. Он был помещен в обоих изданиях сборника Джеймса Брайса, а также позднее издан отдельной брошюрой и на французском языке.
В 1935 году вышли в свет воспоминания Тиграна Андреасяна, где дано более подробное описание героической самообороны армян на горе Муса.

Кроме уже упомянутых, Верфель использовал сборник сообщений очевидцев событий армянской резни, подготовленный председателем немецко-армянского общества Иоганнесом Лепсиусом — «Крестный путь армянского народа». В романе представлен и Иоганнес Лепсиус, таким, каким он был в действительности. Моральные концепции гуманизма Лепсиуса совпадают с концепциями Франца Верфеля, и поэтому именно этот герой становится выразителем ведущей идеи и авторского отношения к происходящим событиям. Его разговор с одним из главарей тогдашнего турецкого правительства Энвером-пашой передан в романе с исторической достоверностью. Полны глубокого смысла и сцены встречи Лепсиуса с чиновником министерства иностранных дел Германии. Тайный советник министерства иностранных дел, препятствуя встрече Лепсиуса с министром, в одной фразе выразил смысл армянской трагедии: «Армяне стали жертвой своего географического положения. Так не лучше ли, чтобы национальные меньшинства исчезли?». В подкрепление своей мысли он ссылается на афоризм Ницше: «Падающего подтолкни».

После выхода в 1933 году книга пользовалась большой популярностью, в результате чего она была переведена на 34 языка. После издания книги в США в 1934 году за первые две недели было продано 34000 экземпляров[1]. В том же году на новую книгу в «Нью-Йорк Таймс» была написана рецензия, в которой говорилось:

«…История, которая должна взбудоражить эмоции всех людей.... Верфель сделал её благородным романом. В отличие от большинства других романов, Муса-Даг основана на реальных событиях, в которых описана история мужчин, принимающих судьбу героев....книга даёт нам возможность принять участие в историческом событии. Великолепно[3]. »
Журнал «Time» в декабре 1934 года, назвала роман «книгой месяца»[4]. Книга Верфеля сделала его одним из любимых писателей армян. Личный биограф писателя приводил слова армянского священника из Венеции, который был среди державших оборону армян, согласно им:

***

Биография

Родился он в 1890 году в Праге в семье фабриканта.

Население Праги в конце прошлого столетия составляло около полумиллиона человек и для тридцати тысяч ее жителей немецкий язык был родным. Этот этнический островок в первое десятилетие XX века дал таких значительных немецких писателей, как Райнер Мариа Рильке, Франц Кафка, Эгон Эрвин Киш, Луи Фюрнберг, Карл Франц Вайскопф и, наконец, Франц Верфель.

Отец Верфеля хотел, чтобы единственный сын (в семье были еще две дочери) стал продолжателем его дела. Разногласия между отцом и сыном обнаружились рано. О своей семье, о детстве Верфель почти не вспоминал, придерживаясь одного с Джузеппе Верди принципа: «Стирать следы своей жизни».

И все же некоторые его произведения проливают свет на атмосферу, господствовавшую в отчем доме Верфеля. В родительских домах, описанных им, царят пустота, безотрадность, жестокосердие («Не убийца, а убитый виноват», «Человек из зеркала», «Друг для друга»); с любовью говорил он только о своей няне (баби).

По свидетельству биографа Верфеля Рихарда Шпехта, уже в ранней юности он исписывал стихами отцовские бухгалтерские бумаги.

Современник Верфеля писатель Макс Брод так описывал его: «Блондин, среднего роста... застенчивый, он тотчас же преображался, как только начинал декламировать. Все свои стихи он знал наизусть, читал их без запинки, на память, зажигательно, то громко, то ликующе, но всегда голосом, богатым модуляциями. Я был покорен. Подобного я никогда не слышал».*

Спустя много лет о нем писал Томас Манн: «Как типичен был для него детский энтузиазм! Я всегда любил Франца Верфеля, восхищался им как лириком, часто вдохно-веннейшим, и высоко ценил его неизменно интересную прозу».

Любимым местом Верфеля в Праге было кафе «Арго», где он с друзьями проводил долгие часы в беседах и спорах.

Прага, расположенная на рубеже Запада и Востока, испытывала на себе влияние двух миров. С нежной любовью и тихой тоской Верфель вспоминает в своих произведениях этот древний город, страну Богемию. «О страна крови... которая в течение тысячи лет проливалась трижды, с неслыханным количеством жертв!».

Столкновения с отцом привели к тому, что двадцатилетний Франц Верфель покидает отчий дом. Он пытается восполнить свое образование. Учится в университетах Праги, Лейпцига, Гамбурга. В 1912 году, отбывая воинскую повинность в австрийской армии, он был арестован за резкие выступления против милитаризма, царившего в стране.

К этому времени относится его знакомство с Куртом Вольфом — издателем писателей, представлявших новое литературно-художественное направление — экспрессионизм. Он устроил Верфеля на работу у себя в издательстве и помог ему стать материально независимым. Их дружба продолжалась до последних дней жизни писателя.

Своими идейно-творческими предшественниками немецкие экспрессионисты считали Федора Достоевского, Льва Толстого, Уолта Уитмена, Артюра Рембо. Мечтая о возрождении человечества в тесном единении духовного начала Востока с материальным началом Запада, экспрессионисты полагали, что «ущербность человека Запада должна восполняться самоуглубленностью человека Востока».

Верфель потянул за собою к Вольфу и в кружок экспрессионистов своих друзей, начинающих писателей — Вилли Хааса и Вальтера Хазенклевера. Так формировалось ядро оппозиционно настроенной буржуазному миру художественной интеллигенции.

Свое творчество Верфель начинает с поэзии — своеобразного дневника автора. Первый сборник стихов «Друг мира» вышел в свет в 1911 г., второй сборник «Мы существуем» — в 1913 г., третий «Друг для друга» — в 1915 г.

В 1914 г. Верфель — солдат первой мировой войны, позднее — свидетель падения Габсбургской монархии.

По возвращении с фронта в 1917 году в Вене он знакомится с Альмой Малер — дочерью известного австро-венгерского художника Эмиля Шинтлера, которая стала женою композитора Густава Малера, крупнейшего представителя экспрессионизма в музыке. Слава отца и мужа, ее недюжинный ум и красота способствовали тому, что самые интересные люди времени охотно посещали салон Альмы Малер. Среди них был и Верфель.

Музыка прочно входит в круг его духовных интересов. В эти же годы другой венский композитор Рихард Штраус становится одним из его друзей.

Типичная тема творчества драматургов и композиторов послевоенного десятилетия — страх перед наступлением всеразрушающих сил. Образы опустошения, насилия, смерти, гигантской схватки с силами реакции господствуют в произведениях музыкантов-экспрессионистов.

Влияние современных композиторов на Верфеля — как пишут исследователи его творчества — вне сомнения. Однако и писатель оказывал на них сильное влияние. Не случайно он отводил большое место музыкальному сопровождению своих драм. Он писал: «Если бы было возможно, я бы сочинял оперы, текстом которых были бы возгласы ликования, вздохи, стоны боли, звуки радости и крики мщения. К чему многословные предложения, которых никто не понимает, когда их несет музыка. У музыкальной речи другая логика, отличная от логики слов».

В послевоенные годы происходит эволюция и в политических воззрениях Верфеля. Он участвует в революционных событиях 1918 года, становится одним из создателей антимилитаристского тайного союза и с помощью Эгона Эрвина Киша приобщается к марксистским идеям. Друзья писателя, и среди них Франц Кафка, считали Верфеля пророком своего поколения — поколения экспрессионистов. Но, как писал Томас Манн, «он был слишком богато одарен и слишком большой личностью, чтобы связывать себя рамками одной школы, и вышел далеко за пределы экспрессионизма».*

В 1929 году Верфель путешествует по Сирии. Здесь впервые родился замысел романа «Сорок дней Муса-дага». После Сирии Верфель посетил Палестину и Египет.

В 1930 году Верфель женится на овдовевшей Альме Малер. Дом супругов Верфель становится местом встречи известных музыкантов, художников, писателей, драматургов и поэтов.

Угроза надвигающегося фашистского террора вызывала тревогу в сердцах передовых людей не только Европы, но и Америки.

В 1930 г. Эрнест Хемингуэй при переиздании сборника «В наше время» включает в него рассказ «В порту Смирны». Тревогой за судьбы человечества проникнуто это произведение. «Трудно забыть набережную Смирны. Чего только не плавало в ее водах. Впервые в жизни я дошел до того, что такое снилось мне по ночам. Рожавшие женщины — это было не так страшно, как женщины с мертвыми детьми... Невозможно было уговорить женщин отдать своих мертвых детей. Иногда они держали их на руках по шесть дней, ни за что не отдавали...».

Если Хемингуэй обращается к изображению жертв турецкого насилия, то Верфель из армянской трагедии 1915г. берет страницу героической самообороны, утверждая тем самым идею активной борьбы против насилия.

Ко времени вступления гитлеровцев в Австрию Верфель с женой уехали в Рим; некоторое время они жили на острове Капри. После Капри была Франция.

Два года Верфель с женой прожили в Париже. Здесь он вступил в Международную ассоциацию писателей в защиту культуры.

На одно из выступлений Гитлера в 1938 году Верфель откликнулся острым политическим памфлетом. В стихотворении «Хорошее место в Вене», обличая несправедливость и зло, писатель призывает в союзники природу. Фашистский террор описан им в «Пражской балладе». Это стихотворение так же, как и «Город мечты эмигранта», пронизано чувством щемящей тоски по родине. Верфель клеймит позором гитлеровских головорезов, разоблачает захватническую политику германского милитаризма. Большой интерес представляет его выступление на страницах газеты «Ce soir», в которой он предупреждает народ Франции о надвигающейся угрозе фашистской оккупации: «Гитлер хочет надавить рукой на жизненную артерию мира с целью осуществить через определенный срок альфу и омегу своей программы: отомстить Франции, уничтожить Францию и, торжествуя, погасить французский ум. Когда Богемия будет растерзана, а чехословацкий народ обращен в рабство, тогда осуществление его самой фантастической мечты окажется вопросом недолгого времени. Первые два шага к этой цели — оккупацию Рейнской области и аннексию Австрии — национал-социализму удалось совершить, не получив никакого отпора. Причем у беззастенчивого игрока не было никаких козырей, если не считать трусости других стран».

Известно же, что лучшим поощрением для новых преступлений являются наглость и безнаказанность.

Пророчества Верфеля сбылись. В 1940 году Париж капитулировал. Писатель с женой теперь скрываются в западной Франции — городе Лурде, которому он посвящает роман «Песня о Бернадетте».

В 1940 г. Верфель с женой, с Генрихом Манном, его женой и сыном Томаса Манна совершают опасный переход из Франции через Пиренеи в Испанию, затем Португалию. Отсюда они едут в Соединенные Штаты Америки. Биверли-Хиллз — городок в Калифорнии — стал последним пристанищем Франца Верфеля. Здесь же обосновались Томас и Генрих Манны, Лион Фейхтвангер, Альфред Нейман, Бруно Франк, Арнольд Шенберг и другие изгнанники — замечательные антифашисты и выдающиеся деятели немецкой культуры.

В 1944 г. Томас Манн получил письмо от Верфеля, продиктованное им во время болезни, а возможно и в предчувствии смерти. В письме Верфель назвал «Будденброки» «бессмертным шедевром». Послание его глубоко взволновало Томаса Манна, ибо он считал Верфеля «художником до мозга костей».

Тоска по родине сквозит во всех произведениях Верфеля периода эмиграции. «...Все снова я приезжаю в незнакомый город, и везде — чужой», — писал он.

Вернуться на родину писателю так и не довелось!..

Под вечер 26-го августа 1945 года у себя в кабинете, просмотрев корректуру последнего издания стихов, Верфель упал на пути от письменного стола к двери. Не выдержало сердце! Это было уделом многих представителей эмиграции.

Панихида состоялась 29 августа в часовне городка Биверли-Хиллз. Было огромное количество цветов, на многолюдное траурное собрание пришло много писателей, журналистов, музыкантов, художников...

Помнил немецкого гуманиста, глубоко скорбел о нем армянский народ. «У гроба покойного Верфеля мне почудилось, что души погибших на Муса-даге звали его, чтобы унести в армянский пантеон», — писал известный армянский историк Грант Армен.

Вне всякого сомнения Францу Верфелю принадлежит видное место среди выдающихся австрийских писателей первой половины XX века.

***

Спустя годы армяне, проживавшие в Австрии и Америке, отдавая дань уважения памяти писателя, вопреки всем запретам и трудностям тех лет перевезли останки Верфеля из Калифорнии в любимую им Вену, где состоялось второе погребение. В траурной церемонии участвовала вся Вена.

Франц Верфель — национальный герой армян.Его книга — своего рода наше утешение — нет, не утешение, его не может быть — но то, что книга существует, очень важно для нас. Она говорит о том, что это нельзя забывать никогда, что случилось с нами