Георгий Маноян родился на Авлабаре, старом армянском районе Тбилиси, и все свои 69 лет прожил здесь, в доме, построенном еще в середине века.
Известен своими живописными пейзажами и портретами, а его графические работы составляют постоянно пополняющуюся коллекцию рисунков с изображением архитектурных памятников исторического центра города второй половины прошлого века, составлявших, т.н., "армянский Тифлис", из которого после 1917 года и вплоть до сегодняшних дней планомерно "вымывается" армянский след.
Многие уникальные культовые и жилые здания, созданные когда-то на деньги армянских меценатов, находятся сегодня в чужой собственности, или исчезли навсегда, или на грани исчезновения…

Мы встретились у него дома, в типичном для исторического Тифлиса"итальянском" дворике на Авлабаре. Дому этому более 150 лет. Здесь родилась и жила еще бабушка Жоры – так зовут его в среде художников, а также близкие и друзья. Сегодня, как и много лет назад, во дворе полно семей, но это, по утверждению самого Жоры, совершенно другая среда.
Уже 42 года живет Жора здесь вместе со своей верной спутницей жизни Светланой и младшим сыном Гариком, у которого уже своя семья.
Гарик, хоть и не является дипломированным художником (тут отдельная история), однако, его графические работы поражают своей проработанностью рисунка и законченностью. Надо отметить и тот малоизвестный факт, что многие эмблемы армянских организаций, в том числе и Центра армянской культуры при епархии ААПЦ в Грузии "Հայարտուն" ("Hayartun") сделаны им. А еще он опытный видеооператор.

Другой сын – Эдвард, работает дизайнером в крупной фирме в Лос-Анджелесе (США). Так что династия художников Маноян продолжается…

***

Расскажи о себе и своей семье

Родители моей матери родом из Эрзерума. Это была когда-то большая и дружная аристократическая семья, как, впрочем, многие армянские семьи. Если вы смотрели фильм "Гнездо жаворонка", то это в точности про них. Ее дедушка по матери – (h)Ербекян Захар, был представителем армян по Эрзерумскому виляету. А отец был купец из богатого рода Габриелянов.
В 1914 году семьи (h)Ербекян и Габриелянов как многие сотни тысяч армян, познали все ужасы депортации в Дер-Зор. В той дороге смерти Габриеляны потеряли своего годовалого первенца – Габриела. Однако, по пути в пустыню им удалось бежать в Алеппо. Помогла природная смекалка и купеческая хватка отца матери. Арташ Габриелян, сумел где-то достать форму османского вельможи и коня для себя, а также подобающую одежду для своей семьи. Турки уважительно расступались перед ними, давая дорогу.
Захар (h)Ербекян – дедушка моей матери, отказался бежать с ними, ссылаясь на свой возраст. Так и ушли в небытие, войдя в число армян, мученически принявших смерть в пустыни Дер-Зор.
В Алеппо в 1916 году в семье Арташа Габриеляна родилась дочь Нвард.

Из Алеппо Габриеляны решили эмигрировать в Америку. Правда, перед тем, как окончательно перебраться за океан, мой дед Арташ решил попрощаться со своими родственниками, живущими в Тифлисе. Сначала они приехали в Константинополь, где у них родился сын Нубар, названный в честь известного дипломата Нубар-паши.

Из Константинополя через Батум они попадают в Тифлис. Но приехав в Тифлис, они были вынуждены остаться. В годы НЭП-а у деда Арташа были магазины в различных караван-сараях города.
В 1924 году у них родилась еще одна девочка. Назвали ее Зварт. Через 21 год она стала моей матерью. Сам Арташ сгинул в тридцатые годы в застенках НКВД, просто бесследно исчез по доносу какого-то "благожелателя".

Мой дед со стороны отца – Маноян Худаверд (из-за сложности произносить "Худаверд", его здесь стали звать Захаром), еще ребенком приехал из села Ма(h)лам в окрестностях Салмаста, (Иран) со своим старшим братом и, как в известном произведении О.Туманяна "Грикор", был отдан в ученики к цирюльнику. Потом, с возрастом, освоил еще и профессию зубного протезиста. Бабушка же окончила женскую семинарию. Они поженились и стали жить с родителями бабушки.
У них родились пятеро детей. Самый младший из них – Гарник, мой отец, родился в 1915 году. В 1936 году, после окончания школы, дед, в буквальном смысле, за руку сам привел его в Академию художеств. Поступил в Академию, но дипломную работу он писал уже после победы в ВОВ в 1945 году, так как в годы войны, до 1944 года проработал на военном заводе в Баку, выпуская снаряды для артиллерийских установок.

Из-за крайнего измождения в 1944 году его возвращают в Тбилиси. В том же году он встретил мою мать, и в том же году они поженились. Мать моя была очень красивой девушкой и к ней сватались многие местные богачи-ремесленники, но она предпочла всем им художника с полупустыми карманами. Я родился в 1945 году. Меня назвали Жорой в честь старшего брата моего отца.

У меня есть еще и младшая сестра 1949 года рождения.

Мой отец, как младший сын в семье унаследовал вот эту родительскую квартиру, в которой мы сейчас беседуем. Здесь же родился я и мои сыновья. Так что, это наше, так сказать, родовое гнездо.

Почему такой выбор для твоего отца – в Академию художеств, а не инженером или кем еще?

Знаешь, еще отец моей бабушки (он родом из Кумиси – поселение на берегу одноименного озера недалеко от Тбилиси) был известным в городе мастером по художественной росписи внутренних стен помещений. Очевидно, его гены передались внукам, особенно младшему – Гарнику, т.е., моему отцу.

Правда, мой отец не стал великим художником, хотя у него были все данные для этого. Между высоким искусством и созданием семьи он выбрал нас, в отличии от своего сокурсника – (gh)Рачья Рухкяна, оставившего потомкам в память о себе, образ великого Саят-Новы.

После Академии отец пошел работать на киностудию "Грузия-фильм" – участвовал в развитии грузинской мультипликации. Помню, он брал меня, мальчиком, с собой на работу и знакомил меня с мастерами своего дела – режиссером Михаилом Чиаурели, художником-мультипликатором Стариковским, композиторами Сулханом Цинцадзе и Отаром Тактакишвили, ну, и т.д. Так что, я с самого детства был в окружении мира искусства – живописи, музыки, кино и мультипликации.

Одной зарплаты на студии не хватало на содержании нашей семьи, и отец подрабатывал в объединении "Промоформление". В Художественном фонде рисовал портреты известных людей. Работал также с мастером изготовления керамических изделий Гариком Мирзоевым. Выполнял он и единичные заказы. Так, вместе с известным сегодня скульптором Зурабом Церетели, оформил задний план сцены клуба в поселке Ингири (поселение городского типа в Западной Грузии недалеко от райцентра Зугдиди – прим.ред.).

Я, наблюдая, как работает отец, начал рисовать очень рано. Отец всячески поощрял мое увлечение рисованием. Всегда разрешал пользоваться своими карандашами, кистью и красками. Еще когда я ходил в садик я неплохо для малыша рисовал стадионы. Когда стал чуть постарше, то начал рисовать портреты, я уже не говорю об автопортретах – их я, за свою жизнь нарисовал более сорока. В школе тоже не бросал своего увлечения. На конкурсе школьного рисунка моя работа – маслом исполненный портрет Л.Н.Толстого, заняла первое место. Через много лет я, совершенно случайно, увидел ее, выставленной на продажу, в одном из комиссионных магазинов города.

Учился я здесь же на Авлабаре, на улице Цурцумия, в 80- й русской средней школе напротив 10-й музыкальной (сейчас это 84-я грузинская школа – прим.ред.). Кроме предмета рисования, в школьные годы любил, всемирную историю и географию.

Отец еще с детства привил мне любовь к армянской истории, которую, к сожалению, нам не преподавали, а также к армянской литературе. Я рано прочитал произведения Даниела Варужана, Сиаманто, Ованеса Туманяна, Аветика Исаакяна, Ваана Теряна, Газароса Агаяна – всех перечислять понадобиться много времени. В нашем доме с 60-года прошлого века хранятся почти все номера журнала "Литературная Армения". Хоть я и закончил русский сектор школы, но я самостоятельно выучился читать и писать по армянски. Каждый раз, когда наша семья выезжала на отдых в Степанаван (Армения – прим.ред.), я возвращался оттуда с кипой книг по разной тематике, так или иначе, связанных с жизнью моего народа.

По окончании школы у меня не было проблем с выбором профессии. Я всегда знал, что буду художником, хотя отец отговаривал меня. Он говорил мне, что труд художника тяжел и далеко не благодарный. Чтобы стать настоящим художником, надо этому уделять много времени, которого не будет хватать на все остальное. В противном случае в результате это будет похоже на ремесло, а не на искусство. Но я упорно стоял на своем. Еще в старших классах я увлекся изучением творческого наследия известных художников. Особенно восхищался Левитаном и Куинджи – русскими мастерами пейзажа, ну, и, конечно, Мартиросом Сарьяном. Прочитал уйму книг по искусству.

По окончании школы в 1962, я год ходил на подготовительные курсы в Академию. Здесь нас учили азам правил рисования разных геометрических фигур, портретов, с натуры, и т.д., т.е., все то, что и в Академии, только в ускоренном варианте. Кроме учебы на этих курсах, я самостоятельно ходил в Ботанический сад, зоопарк, другие места и рисовал этюды.

Окончив эти курсы, я категорически отказался поступать в Тбилиси и успешно сдал экзамены в Ереванский художественно-театральный институт. Нам преподавали маститые художники. Один из них – народный художник Армянской ССР, скульптор Саргис Багдасарян – автор монумента "Мы и наши горы", являющийся одним из главных символов Арцаха (в народе его еще называют "Дедо-Бабо" или "Татик-Папик", построен в 1967 году и изготовлен из армавирского красноватого туфа – прим.ред.).

Проучившись год в институте, в конце 1964 года попал под призыв в армию. В тот год, из-за низкой рождаемости мальчиков во время ВОВ, призвали всех юношей 1945 года рождения. Направили служить в войска МВД. Но я успел до армии приехать в Тбилиси и показать моим родным, чему научился за первый курс, нарисовав карандашом портрет моего деда Худаверда. Этот портрет типичен для ереванской школы живописи того периода. Сегодня не каждый выпускник первого курса художественной Академии смог бы так точно обозначить портрет штрихами. Мне кажется их этому не учат. А меня учили.

За один день до моего отъезда в армию дед остриг меня наголо, а я добавил в свою коллекцию автопортретов еще один – нарисованный тушью и без шевелюры на голове.

С распределением повезло – попал в 8-й полк, расквартированный в Тбилиси, правда, в то время это было, чуть ли не окраина города, но все же рядом с домом. Меня, благодаря моим художественным навыкам, определили на должность писаря в штабе, а в нагрузку назначили еще и каптенармусом одного из подразделений школы сержантов. Попутно я должен был художественно оформлять в военном городке всю наглядную агитацию. Еще я иногда делал карикатуры на военную тематику, которые печатались в центральной газете Закавказского военного округа "Ленинское Знамя". Так я прослужил все три года без нареканий и каких-либо эксцессов.

Во время службы в армии я продолжал писать этюды – многие из них на тему солдатского быта. Через год службы, отец помог мне с переводом из ереванского художественно-театрального института в тбилисскую Академию художеств, и я два-три раза в неделю посещал занятия. Так что, за оставшиеся годы службы, сумел закрыть еще два курса.

После армии доучивался еще два года в тбилисской Академии и закончил ее в 1970 году. У меня сохранилось много этюдов постармейского периода – в основном виды Тбилиси и его окрестностей, Манглиси, Ереван, Степанаван, Кохп, Цахкадзор, Севан и т.д.
Еще я любил рисовать пастелью натюрморты. Говорят, они у меня получались неплохо. Многим нравилось. Даже самому строгому моему критику – отцу.
Отец, когда еще работал, в редкие моменты свободного времени, проводя несколько дней с нами, пользуясь случаем и моим этюдником, делал замечательные этюды.

В 1971 году я женился. И опять невольно, повторил путь, пройденный моим отцом. И передо мной также стоял вопрос – высокое искусство или семья. И я, так же, как и отец, сделал свой выбор. Поэтому, как меня не уговаривал отец, после Академии я пошел работать в объединение "Торгреклама", понимая, что должен, если не заменить, то хотя бы помочь на первых порах отцу в содержании нашей семьи.

В "Торгрекламе" я проработал вплоть до начала девяностых, когда в одночасье все изменилось. По моим эскизам была создана не одна сотня рекламных материалов, начиная от огромных щитов и кончая оформлением книг. Делал я и эскизы этикеток.

Параллельно с работой, я не переставал заниматься творчеством. Часто участвовал в осенне-весенних выставках. Среди этих работ есть и пейзажи, и натюрморты, и портреты, и графика. Я увлекался всеми этими видами живописи. И они были написаны не с целью обязательной продажи. Многие из этих работ были мной подарены друзьям и знакомым. Многие были приобретены различными ценителями искусства живописи. А многие, как видишь, остались висеть в моей домашней галерее.

Да, галерея действительно впечатляет. А твои дети пошли по твоим стопам, видя, как и ты, с детства, творчество своего отца?

Не совсем. Старший – Эдвард, вначале увлекся шахматами и дошел до уровня кандидата в мастера спорта. Участвовал на сборах по всему союзу – в школах М.Ботвинника и Т.Петросяна. Рисовать стал поздно – за год до окончания школы. У него это получалось так здорово, что через год после окончания школы и занятий с профессиональными преподавателями, он, как я, сдал документы и поступил в Ереванский художественно-театральный институт, который, в отличие от меня, закончил. Какое-то время работал в грузинской телевизионной кампании "Кавкасия"и в студии “Аудиенция”. Сейчас он успешный дизайнер. Работает в одной из крупных фирм в США. Женат. Имеет две дочери.

Младший сын – Гарик, подавал большие надежды пойти по стопам отца и деда, однако при поступлении в художественно-театральный институт на факультет промграфики в Ереване и при наличии отличных оценок по специальности – рисунку и композиции, неожиданно получил "неуд" по русскому языку и, соответственно, остался вне данного учебного заведения. Не стал никуда поступать и ждать следующего года, не веря в справедливую оценку его знаний экзаменаторами института. У него трое детей – две девочки и один мальчик. Несмотря на то, что Гарик не оканчивал художественный ВУЗ, такого художника-графика поискать надо. И я говорю это не потому, что он мой сын, а как профессионал, кое в чем разбирающийся в этом деле. Его графические работы поражают своей проработанностью рисунка и законченностью.

Что такое быть художником здесь и в странах, как говориться, дальнего зарубежья?

Работать художником и адекватно получать вознаграждение за свой труд можно, но не в нашем обществе. Сегодня, высокое искусство нашим обществом мало востребовано. Оно закрыто. Мы не ходим в музеи. Редко посещаем выставки. А если такое происходит, то картины, выставленные на них, в большинстве своем, низкопробный материал с претензией на авангард.

Другое дело – США, Франция, Великобритания, Германия и другие развитые страны. Там люди часто меняют место и образ жизни. Соприкасаются со многими аспектами современного бытия. У них постоянная потребность окружать себя предметами творчества художников, и, главное, они знают им цену.
Художник, здесь, отмеченный божьей милостью талантом, за редким исключением, всегда сумеет пробить себе дорогу к известности, а, следовательно, и к самовыражению через свое творчество.

У тебя много графических рисунков, на которых изображены старые полуразвалившиеся дома, развалины церквей и т.д. Что тебя заставило рисовать все это?

В этих домах, когда-то жили преимущественно армяне. Эти церкви были построены на пожертвования уважаемых мокалаков города – армян по национальности. Мне больно смотреть, как планомерно уничтожается "армянский след" в истории моего родного города. Большинства этих тбилисских двориков и домов уже нет, а люди подались в чужие края. Город потерял свой первоначальный облик и тот неповторимый колорит в атмосфере всеобщего праздника, созданный усилиями моих предков.
Я решил вот таким образом внести свою лепту, оставив для потомков этакую своеобразную "летопись" исчезновения целого пласта самобытной и уникальной культуры.
Вы можете сказать, что все это можно было зафиксировать на пленку. Наверняка такие фотографии есть. Но я художник и делаю то, что умею хорошо делать. Для меня принципиально важно создавать рисунки с НАТУРЫ!!! Возможно, кто-то, увидев мои рисунки, призадумается и сделает все от него зависящее, чтоб сохранить то немногое, что осталось…

Как тебе удается сделать черно-белый рисунок настолько реальным, что видны даже "паутинки" от треснутого стекла, не говоря о поломанных стеклах и зияющих пустотах в оконно-дверных проемах развалившегося дома

Вот это и называется: "классический рисунок". Слышал что-нибудь о "школе Чистякова"? Нет? Павел Петрович Чистяков – русский художник и педагог XIX века, мастер исторической, жанровой и портретной живописи. Результатом его педагогической деятельности явилось создание собственной системы преподавания рисунка. Среди его учеников были такие мастера, как: В.М. Васнецов, М.А. Врубель, В.Д. Поленов, И.Е. Репин, А. И. Рябушкин, В. А. Серов, В. И. Суриков, и т.д.
С большой долей уверенности могу заявить, что сегодня в Тбилиси мало кто владеет навыками создания классического рисунка и что в Академии этому не учат, я знаю точно.

Как ты, живущий в Тбилиси армянин, остался "армянином" – твои работы насквозь проникнуты чувством патриотизма и любви ко всему армянскому. Даже в натюрмортах – казалось бы, что там такое национальное можно изобразить, но и там присутствует это чувство.

Ты должен быть духовно очень сильным. Это досталось мне от отца и деда. И я старался воспитать это чувство в своих детях. Надеюсь, они передадут его своим детям. Семья, в которой передается по наследству чувство гордости за принадлежность к своему народу – это основное в сохранении своей идентичности. У семейного древа корни должны быть сильными, тогда и само древо не будет согнуто под воздействием внешних сил.

Второе – не важно, в какой стране живешь и какое у тебя образование. Ты обязан знать свой родной язык и культуру. Я не говорю о традициях – это само собой разумеющееся.

Мой совет всем родителям, считающих себя армянами – дайте возможность своим детям изучать родной язык и историю.
Если у детей возникло желание и есть возможность приобщиться к национальной культуре, как то хореография, музыкальные инструменты, драмкружок и т.д. – всячески поощряйте это влечение. Остальное все придет само собой. Проверено и работает идеально.
Моя старшая внучка от младшего сына Гарика перешла с 4-го класса русской школы в армянскую. Сейчас она в шестом. Ударница. Владеет армянским языком наравне с грузинским и русским. Изучает английский. Увлекается историей и литературой. Младшая в этом году пошла в первый класс в ту же армянскую школу. А еще совсем маленький Жорик старается во всем походить на своего отца и деда.
В семье у старшего сына – Эдварда, в этом плане тоже все в порядке. Его дети ходят в армянскую воскресную школу Глендэйла.
Уверен, из моих внучек и внука вырастут настоящие армяне.

И еще – не надо быть безразличным в жизни. Каждая эпоха имеет свои плюсы и свои минусы. Надо стремиться идти вперед. Времени зря терять нельзя. Оно дорогого стоит.

Спасибо за беседу

Мой дом всегда открыт для хороших людей. Милости просим…



***



***



***

ВЭБ САЙТ --- www.manoianart.com

Страница в соц. сетях --- www.facebook.com/ManoianArt

Ссылка на Видеогалерею ---- http://www.manoianart.com/index.php?option=com_hwdvideoshare&task=viewcategory&cat_id=12&Itemid=88