Армяне Нагорного Карабаха
/Этнографический очерк. Перепечатано с Интернет-портала «Наша среда» /

Этнографический очерк " Армяне Нагорного Карабаха " увидел свет в 1992 году в издательстве Академии наук Армении. Работа представляет историко-этнографическое исследование армян Арцаха (Нагорного Карабаха), в основу которого легли полевые материалы, собранные автором в этом регионе исторической Армении в 20-ых годах прошлого века.

Предлагаем Вашему вниманию выдержки из книги Заслуженного деятеля науки Армении, профессора Степана Даниловича Лисициана (1865-1947) "Армяне Нагорного Карабаха".

***

СЕМЬЯ

Внутрисемейные отношения

Пережитки родового быта в Нагорном Карабахе сохранились до последнего времени во многих обычаях...
Уже задолго до конца XIX века редко можно было встретить многолюдную семью, состоящую из трех взрослых поколений. Столетние старики утверждают, что не помнят таких больших семейств – в их молодые годы семейные разделы происходили очень рано.

После смерти отца взрослые братья обычно отделяются и устраиваются своим хозяйством. Но случаи раздела бывают и при живом отце. Иногда даже единственный сын, не поладив с отцом, в особенности, если последний ввел в дом мачеху, бросает его.

При дележе сначала выделяется часть движимого имущества неженатым братьям и незамужним сестрам: сестры получают все, что им полагается в приданое – белье, одежду, постель – хардж; неженатые братья – по преимуществу постельное белье – азапхахк – и то, что должно быть затрачено на их свадьбу, приблизительно столько, сколько было затрачено на свадьбу других братьев.

Определенная доля предназначается и матери-вдове, которая чаще всего остается жить со старшим из сыновей, с женой которого она более сжилась и к детям которого, как первенцам, она больше привязалась; но иногда она переходит и к младшему, чтобы помогать его малоопытной жене в хозяйстве.

Все остальное имущество делится поровну между братьями, причем, если отец жив, и его доля приравнивается к тем долям, которые получили сыновья. Дом распределяется или по жребию, причем жребий тянет какой-нибудь мальчик или совершенно постороннее взрослое лицо, или, что бывает чаще, по любовному соглашению.

В дележе принимают активное участие родственники и друзья-соседи, и в случае разногласия – сельский старшина-кохва, который рассматривается как близкий к семье человек – воспоминание о тех отдаленных временах, когда вся деревня представляла родовую общину и родоначальник являлся старейшиной.

Все зависимости от разбивки на мелкие, индивидуальные семейства, целый ряд обычаев поддерживал и пока продолжает еще поддерживать родственную связь между отдельными семействами. Продолжение этой связи символически подчеркивается тем, что в очаге вновь отделившейся семьи огонь зажигается огнем отцовского очага, принесенным или отцом, или кем-либо из старших членов семьи.

Правда, в хозяйственной деятельности во время полевых и иных работ не обязательна взаимная помощь родственников, однако еще повсеместно при выдаче девушки замуж или выборе невесты для юноши на семейный совет созываются родственники; они участвуют и в свадебных расходах, и в принесении подарков, вступающим в брак.

В случае смерти кого-либо из родственников они обязаны соблюдать, до предания его земле, воздержание от всякой работы в поле, в саду или на гумне и присутствовать на похоронах, а затем на всех поминках в течение года.

Бред умирающего объясняется вступлением в беседу с душами отошедших его родственников, которые дожидаются его на том свете и которые воздадут ему почесть в соответствии с тем уважением, какое умирающий выказывал к их памяти на земле.

Обособившейся индивидуальной семье внутренние взаимоотношения определялись до революции началом полного подавления личности младших членов авторитетом отца и матери и подчиненного положения женщины.

Во главе семейно-хозяйственной группы стоял отец: он распределял по своему усмотрению все работы внутри группы, распоряжался всем ее достоянием (обменом, продажей, передачей во временное пользование), являлся вне ее полномочным представителем на сходах и собраниях, на свадьбах, похоронах и т. п.

В присутствии отца никто из сыновей, а тем более женщин, не смел садиться без его разрешения, хотя бы этому члену семьи далеко за 50 лет. Молодые люди обязаны вставать при приближении его на улице.

Правда, в стенах дома власть главы семьи стушевывалась перед властью жены-хозяйки, тут он не давал распоряжений по домашнему хозяйству — было даже унизительным вмешиваться в женские дела, — но со вступлением его в дом прекращались все громкие разговоры и смех, все ходили бесшумно, воцарялась всеобщая тишина.

Лишь полная дряхлость и неспособность заведовать хозяйством лишали отца власти, тогда его замещал старший сын.

Внутри дома полнота власти принадлежала матери—хозяйке, которая бесконтрольно ведала всеми припасами, распределяла между женщинами многочисленные домашние работы и следила за нравственностью всех.

Семья до революции составляла замкнутую хозяйственно-цельную единицу, которая ревниво оберегала свою самостоятельность и независимость, не допуская никакого вмешательства ни со стороны соседей, ни со стороны всей общины.

Солидарность возлагала на всех членов семьи обязанность кровной мести за брата, за отца, хотя уже эта обязанность не распространялась на других родственников, не входивших в состав данной семьи. Накануне революции то в одной, то в другой деревне разыгрывались кровавые драки на этой почве, но их с каждым десятилетием становилось уже все меньше и меньше.

Сила семейной спайки сказывалась, между прочим, в той поддержке, которую оказывали друг другу члены семьи в случае, если кому-либо из них удавалось как-нибудь хорошо устроиться на чужбине. Он не только оказывал дому материальную поддержку, но и тянул за собой младших членов. Стоило одному получить высшее образование и заручиться каким-либо местом, он уже вытягивал из деревни всех братьев и сестер, открывая им доступ в средние и высшие учебные заведения. Этому и следует приписать быстрый рост интеллигентных сил края.

То же явление замечалось и среди лиц, посвятивших себя торговой и промышленной деятельности. Как только кто из них достаточно расширял свои операции, будь то в своей деревне и городе или на чужбине, и начинал нуждаться в посторонней помощи, он в первую очередь привлекал братьев, племянников, зятей.

Женщина в семье.

Кроме всепоглощающей власти отца и матери, в дореволюционной семье Нагорного Карабаха резко подчеркивалось преобладание мужской половины. Рождение мальчика встречалось всеобщими поздравлениями, рождение девочки являлось чуть ли не несчастьем.

Женщина, рожавшая одних девочек или преимущественно девочек, не пользовалась почетом в семье. И это не только потому, что при выдаче замуж дочерей семья несла непосильные расходы, а скорее потому, что на каждое прибавление в семье смотрели с точки зрения увеличения или уменьшения собственной постоянной рабочей силы, а девочка являлась такой рабочей силой, которую в будущем должна была (попользовать не родня, а чужая семья: все затраты на подготовку этой силы считались потерянными.

Семья была крайне озабочена обеспечением своего хозяйства на будущее время рабочими руками, а потому, если женщина оказывалась бездетной, общество не осуждало мужа, приводившего в дом другую женщину, чтобы от нее иметь потомство; сама первая жена считала это его естественным правом. Даже священники позволяли себе так поступать. Женщина рассматривалась прежде всего как производительница новой рабочей силы.

А между тем вся тяжесть домашних работ лежит на женщине. Она доставляет воду, готовит пищу, содержит дом в чистоте, доит коров и коз. Она чистит зерно, сушит фрукты, ткет шерстяные ткани-шал, бязь, ковры, вяжет чулки, обмывает домашних. Она же помогает мужчинам во всех полевых работах, кроме пахоты, особенно на току, часто сама же отвозит на осле зерно на мельницу. Целый день посвящен труду, не только летом, но и зимой, когда мужчина отдыхает. Народная пословица говорит: «Женщина — это конь, вложив в рот ей узду, заодно надо накинуть ей на спину седло».

Несмотря на такую активную роль женщины в ведении хозяйства, обычай до революции сковывал ее личность. Кроме женщины-хозяйки, которая садится за общий стол вместе с мужчинами, все остальные женщины обедали отдельно и после них.

Существовавшее понятие о женской стыдливости и чести (обозначаемом словом намус), не позволяло замужней женщине ходить при мужчинах, особенно при свекре, с открытым подбородком. При встрече с мужчиной на улице или в поле женщина отходила в сторону, отворачивалась и еще выше поднимала на лицо концы головного платка.

Она не говорила с посаженым отцом и со свекром до самой смерти, а со свекровью — до рождения первого ребенка, с деверем — десять лет.

Целый ряд запретов обрекал ее на молчание. Если ей нужно было кому-либо из этих домашних что-то сказать, она передавала через детей или незамужнюю дочь, а если их не было в комнате, то она, глядя в сторону и обращаясь как бы к постороннему лицу, вполголоса говорила: «Скажи, такой-то тебя зовет», или: «такой-то сказал: приходи к нам сегодня», или же, обратив на себя внимание глухим восклицанием: «ы, ы!» передавала свою мысль жестами. Язык жестов здесь вырабатывался веками.

Даже с мужем жена при людях не смела свободно говорить и обращаться к нему по имени. Идя по улице или из одной деревни в другую с мужем, она шла несколько позади.

В церковь молодые невестки, как и девушки, ходили лишь два раза в год — в Вербное воскресенье и в Страстную пятницу. Во время похорон женщинам не разрешалось присутствовать на кладбище. По деревням Нагорного Карабаха и теперь не услышите той переклички женщин из одного околотка в другой, которая так характерна, например, для грузинской деревни.

В семье жизнь женщины протекала не всегда мирно: свекровь не только бранилась, но и пускала в ход кулаки, если невестка или дочь не точно выполняли ее распоряжения, или осмелились вступить с ней в пререкания.

Семейные трения становятся теперь все чаще и чаще, в особенности после запрещения ранних браков. До революции девушка обыкновенно выходила замуж в возрасте 12-14 лет и, вступая в новую семью совершенно еще не сложившимся и не развившимся существом, легко привыкала к новой обстановке и к новым людям. С тех же пор, как закон установил минимальный возраст вступления в брак для женщины в 16 лет, в них, благодаря относительно большей свободе девушек в родительском доме, уже до выхода замуж развивается некоторая самостоятельность характера и привязанностей и все труднее становится для них выносить деспотизм свекрови или жен деверей. Вообще, как и в других местах Армении, и в Нагорном Карабахе свекровь и невестка — два противоположных лагеря, как в русской семье — теща и зять.

В былые времена невестка очень редко решалась бросать дом мужа, где ей жилось тяжело, и уходить к родителям. Это считалось большим позором. Теперь общество относится к этому довольно терпимо и производит давление на семью, откуда невестка ушла. Такие случаи обычно кончаются тем, что за женой и муж уходит из дома отца и требует своего отделения.

Побои в семье бывали нередки: сыновьям и мальчикам доставалось от отца, а дочерям и вообще женщинам — от матери. Редко мужчина поднимал руку на женщину, разве только отец на дочь или брат на сестру, или (крайне редко) муж на жену. Вмешательство соседей во внутреннюю жизнь семьи считалось недопустимым.

До революции, когда девушка выходила замуж в 12-14 лет (1), она редко выступала против воли родителей, по иногда, при несогласии последних, дело кончалось ее похищением, которое оформлялось церковным венчанием, если девушка изъявляла свое согласие.
Революция принесла девушке возможность свободно выбирать себе спутника жизни. К 16-ти годам уже достаточно определяются ее привязанности, и родителям приходится с ними считаться…



***

16 октября 2008г. в Нагорно-Карабахской Республике прошло беспрецедентное мероприятие - коллективная свадьба 700 новобрачных пар. Инициатива проведения коллективного бракосочетания принадлежит известному российскому благотворителю и бизнесмену, уроженцу Нагорного Карабаха Левону Айрапетяну. Он и является главным спонсором свадьбы. Каждой паре молодоженов будет выделено по $2500 в виде "золотой карты". При рождении первенца родителям будет предоставлено $2 тыс. второго ребенка - $3 тыс., третьего - $5 тыс., четвертого - $10 тыс., пятого - $20 тыс., шестого - $50 тыс., седьмого - $100 тысяч.

Строительные работы, до глубокой ночи не смолкавшие в последние месяцы в разных районах Степанакерта, могли бы вызвать удивление гостей города, но не местных жителей. Столица Арцаха готовилась к Большой свадьбе.

Полностью реконструирована Аллея влюбленных – ступенчатая дорога, ведущая от площади Возрождения к стадиону им. Ст.Шаумяна, отремонтирован сам стадион, проведены работы по благоустройству территории вокруг церквей Аменапркич и Гандзасар.

Ровно в полдень колонна автомашин с 550 парами новобрачных отправилась с площади Возрождения столицы НКР Степанакерта в Шуши, где во дворе церкви Аменапркич их ждал концерт танцевального ансамбля "Бердзор" Кашатагского района и ансамбля народных инструментов "Шуши" города Шуши.

Все 550 молодых пар зажгли в церкви свечи, после чего предстоятель Арцахской епархии архиепископ Паргев Мартиросян совершил церемонию венчания, вознес молитву и благословил новобрачных. "Даруй детей им, Всевышний, как ты того пожелаешь. Своей щедрой милостью сделай сладостным каждый день их жизни, чтобы они радовались жизни, жили до глубокой старости и удостоились царствия небесного и неувядаемого венца", - пожелал новобрачным архиепископ Паргев.

"Это самый памятный день моей жизни. Я очень рада, что участвую в этой свадьбе. Столько пар, столько счастливых белоснежных одеяний, незабываемые мгновения для нас. Я желаю всем парам крепкой семьи, любви и счастья, а также много детей", - говорит 23-летняя Марине Овсепян из Гадрутского района.

В тот же час в Гандзасарском монастыре (село Ванк) состоялось венчание еще 200 пар молодоженов.
В 16 часов, произнеся перед Богом и присутствующими клятву верности, новобрачные возвратились в Степанакерт. К этому же времени в столицу прибыли и пары, обвенчанные в Гандзасаре. В столичных салонах торжественных обрядов для 700 пар под музыку состоялся праздничный обед.

К этому времени, за полтора часа до начала праздничного концерта, зрители уже заняли свои места на стадионе – негде было не то что сесть, но и стоять. В 17.30 после краткого отдыха и обеда сюда подъехали супружеские пары. Над площадью разнеслись звуки зурны-доола, без которых не обходится ни одна армянская свадьба. От тепла сердец и радости танцующих пар ожила и потеплела площадь Возрождения.

Отсюда по Аллее влюбленных 700 белоснежных фей вместе со своими сужеными под дождем цветов, которыми осыпали их выстроившиеся на лестнице малыши, спустились к городскому стадиону. У входа на стадион их осыпали кишмишем, сладостями – в знак будущей сладкой и обильной жизни. Под благословения старейшин Карабаха молодожены ступили на поле. Буквально в этот момент на стадионе появились руководители НКР во главе с президентом Бако Саакяном, гости, прибывшие из-за рубежа. Они пожелали всем новобрачным счастья, взаимной любви и уважения, здоровой и благополучной семьи.
За накрытыми в центре поля столами разместились молодожены, после чего начался большой праздничный концерт, который продлился до позднего вечера. Завершился же этот знаменательный для Арцаха день вручением свадебных букетов и салютом.

Свидетелями венчания наряду с крестными стали семеро армян-благотворителей, прибывших из России. Главным же крестным и спонсором Большой свадьбы стал известный благотворитель, патриот своего родного края Левон Айрапетян. Что же, можно надеяться, что цель, ради которой он предпринял все это поистине замечательное мероприятие - "демографический взрыв" в Арцахе, - станет реальностью.

Подобных свадебных торжеств в мире еще не было. Свадьбу, которая прошла в Нагорном Карабахе 16 октября 2008 года, можно считать самой большой в мире, достойной Книги Гиннесса. Для Арцаха с его 150-тысячным населением 700 бракосочетаний в один день - действительно Большая свадьба