Так уж задался сентябрь, что в этом трагическом для Армении месяце 2013 года мы потеряли трех одних из лучших сынов своей Родины - писателя и переводчика – Левона Ананяна, актера – Соса Саркисяна и исследователя памятников армянской культуры соседней с Арменией Грузии - Саргиса Дарчиняна.
Все трое были в списке гостей нашего журнала, но они так неожиданно покинули нас…Невосполнимая потеря для "հայոց աշխար" ("хайоц ашхар" – "мира армян").

Сегодня мы посвятили им, патриотам своей Родины и своего дела две рубрики нашего журнала. О Саргисе Дарчиняне, как представителе многочисленной армянской Диаспоры материал представлен в Рубрике "Искусство остваться армянином", хотя тбилисские армяне предпочитают слову "диаспора", слово – "община".

***

Левон Ананян

"Как быстро растет список тех моих друзей и знакомых, с кем мне больше никогда не доведется выпить кофе или что-нибудь покрепче, посидеть за партией в нарды или просто поговорить о жизни и судьбе.

Левон Ананян не был моим другом. Но он был одним из тех, о ком я думал, к кому хотел зайти, вернувшись в Ереван, поговорить, понимая, что наш разговор постоянно прерывался бы звонками на его мобильный.

Ему было всего 66 лет..."




"МЫ ТЕПЕРЬ УХОДИМ ПОНЕМНОГУ..."
/ "Голос Армении"/

Есть потери и потери. Внезапный, непредвиденный уход приветливых людей, да еще в замечательном возрасте, полных зрелости, всегда ошеломляет, как ошеломляет любая недосказанная жизнь. Левон Ананян был не просто приветлив, доступен, открыт - он был человеком, с которым хотелось общаться. Никаких дистанций, никакого заслона должностью, никакой напускной важности, никакого холода глаз, останавливающего просителя или собеседника.

Я ПОМНЮ ЕГО ЕЩЕ МОЛОДОГО, СИДЯЩЕГО В ЗАКУТКЕ ЖУРНАЛА "ГАРУН" ЗА СТОЛОМ, заваленным рукописями. И тогда, и потом уже в должности руководителя Союза писателей он был все тем же приветливым Левоном Ананяном. Всего месяц и 5 дней назад писатели избрали председателем его на третий срок, а это случается не с каждым руководителем творческого союза. И вдруг...

Но это для нас "и вдруг...", для него же самого внутреннее недомогание было, видимо, более чем явственное. "Болезнь уже завелась во мне", - так писал Михаил Булгаков".
Да, завелась и не отступит, пока не убьет. Тем более онкология, эта агрессивная наступательность, которая отступать не любит.

Жить бы еще Левону, вести писателей, увы, не востребованных эпохой, отстаивать бы ему само существование творческого союза (ведь и на это ведутся атаки), но...

Это предательское "но" хорошо известно всем пишущим. "Все бы ничего, но..." - говорим мы. В том-то и дело, что человек предполагает, а Бог располагает. И сколь же ясно любая смерть дает нам понять, кто истинный хозяин нашей земной оболочки.

Спасибо, тебе, Левон, за твою теплую, нечванливую душу, за те слова поддержки и искренней оценки, какие я слышала от тебя. Сеяние доброты в творческой среде - вещь нечастая. Среди тех немногих людей, которых я никогда не забуду, будешь и ты, дорогой брат мой. "Мы теперь уходим понемногу..."

Нелли СААКЯН

ОН БЫЛ ЧИСТ СЕРДЦЕМ

Случайно или естественным ходом событий приходит час, когда человек оставляет друзей своих, дорогое свое любимое дело и уходит навсегда. Но Левон Ананян ушел от нас слишком рано, предательски неожиданно. Он всегда был в движении. И эта остановка так нереальна, так несправедлива.

НАША ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ЛЕВОНОМ ПРОИЗОШЛА В СЕРЕДИНЕ 70-х ГОДОВ, когда он пришел работать в журнал "Гарун". Общаясь с ним, я понял, что мне не хватало встречи с человеком именно таким, каков этот, именно его я должен был встретить, чтобы глубже понять плодотворную мощь той почвы, которая создает таких, как он, людей. Мы подружились с ним сразу и навсегда. Правдивый, порой даже резко выражавший свое мнение, он был удивительно культурен, потому что обладал терпимостью к чужому мнению, умел уважать чужие мысли, даже если они были в противоречии с его собственными.

Мои встречи с ним позволяли ощутить наполненность его жизни, пульс времени, темп его работы, способность к всеохватности, к сосредоточенному творчеству. Он всегда горел какой-нибудь новой затеей и увлекал за собой нас. Деятельная любовь к людям, которой так горячо был проникнут Левон, нашла свое применение в период руководства Союзом писателей. Изумляла личная заинтересованность во всех литературно-художественных начинаниях. Поразительная способность увлекаться, приходить в восторг от новой идеи была залогом безусловной искренности побуждений Ананяна.

На всем полезном, что делалось в последнее десятилетие в союзе, лежала печать активной личной инициативы Левона. Как натура волевая, о чем трудно было догадаться в силу мягкости его характера, он держал все в своих руках, но этим не довольствовался. Он не любил приказывать, был одновременно и "чернорабочим", беззаветно выполняя самую трудную и неблагодарную роль. И казалось, в этом он черпал какое-то особое внутреннее удовлетворение. Он самоотверженно и с горячим юношеским пылом строил порученное писательское дело. Везде и всюду, в каждом уголке жизни этой сложной творческой организации были слово, мысль или глаз Левона.

И странно было смотреть на него: казалось, он почти не успевал ни спать, ни обедать, но - всегда бодрый, жизнерадостный, приветливый, остроумный и деятельный - он заряжал своим настроением всех окружающих. И всегда, по любому поводу он умел напомнить человеку, так или иначе имеющему с ним дело, о его самом лучшем, - человеческом достоинстве. Он всегда поднимал человека, помогал ему найти путь выхода из создавшейся ситуации. Особенно активно Левон помогал молодым, начинающим писателям. Вот как подземному роднику, чтобы выйти на поверхность земли, нужно отшвырнуть кусочки почвы, маленькие камешки и щебень, так и человеческой сущности надо помочь проявиться. И в этом был его основной лейтмотив работы в союзе...

"Мертвые, о которых помнят, живут так же, как если бы они не умирали".
А ты, Левон, сделал так, чтобы мы не забыли тебя до тех пор, пока мы сами не прах...




Известие о смерти председателя Союза писателей Армении - заслуженного деятеля искусств республики Левона Ананяна вызвало печаль у каждого, кто лично знал этого замечательного человека. Но, несомненно, и у людей, которые знакомы с ним лишь по его книгам, переводам, публикациям в прессе, появилось ощущение большой потери. Он по-своему украшал наше время.

ОКОНЧИВ В 1968 ГОДУ ФИЛОЛОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ ЕРЕВАНСКОГО государственного университета, Левон сразу включился в литературную жизнь страны. В центре его внимания была не только армянская литература, но и театр, о котором он написал немало ярких статей, обзоров. Очень плодотворно он работал в журнале "Гарун", в который пришел в 1975 году, а с 90-х годов он редактировал это издание.

В 2001 году Левон Ананян возглавил Союз писателей Армении. Это были не самые лучшие годы для любого творческого союза. Чувство ответственности за судьбу армянской литературы принимало у Ананяна характер личного долга, причем без всякой позы, оттенка миссионерства. Оно выражалось как страсть к делу и понуждало его переходить от одного большого предприятия к другому. Ничто не могло отвлечь Левона от цели: ни крушение планов, а с ними и надежд, ни ожесточенная (на первых порах) критика внутри союза. Союз был для него продолжением всех его жизненных дел, здесь он показал себя идеальным коллективистом, для которого главным было общее, большое дело, а не личная карьера. Работая руководителем писательской организации, он не утверждал себя, но утверждал свое дело, свои идеи.

За годы энергичной, активной работы Левону Ананяну удалось реанимировать союз, оживить его жизнь, обеспечить работу разных секций, комиссий, восстановить утерянные связи с другими писательскими организациями, провести массу всевозможных мероприятий. Его усилиями были восстановлены Неделя детской литературы в Армении, фестивали поэзии с участием представителей из других республик, Дни литературы, Праздник переводчика в Ошакане.

За годы ананяновского руководства союзом армянскому читателю в переводе были представлены лучшие образцы мировой литературы. Во всех 10 районах Армении и в Арцахе открыты отделения Союза писателей, которые на местах организуют художественную жизнь, издают свои литературные газеты и т.д. При содействии Союза писателей Армении выходит в эти годы ряд газет, в том числе "Гракан терт", журнал "Литературная Армения", укрепляются связи с армянскими деятелями Спюрка. Не в обиду руководителям других творческих организаций будет сказано, что Ананян был лучшим из них. Писательские съезды всегда проводились вовремя, не раз организовывались пленумы, на которых обсуждались серьезные творческие проблемы организации, принимались четкие решения, направленные на улучшение жизни каждого члена союза. Огромная работа велась по пропаганде армянской литературы за пределами республики, упрочению связей с писателями Спюрка. Всего не перечислить...

В ПЕРИОД РАБОТЫ В СОЮЗЕ ПИСАТЕЛЕЙ В АНАНЯНЕ РАСКРЫЛИСЬ возможности человека, который в борьбе за улучшение жизни организации действует прежде всего примером личного убеждения. Он не растерял лучшие свойства своей души: чем сложнее была жизнь, тем ярче раскрывалось в нем человеческое. Чем труднее было, тем больше требований он предъявлял к самому себе.

Радостный, ясный, светлый и смятенный, неудовлетворенный, ищущий - все эти стороны сливались в единый образ редкой духовной чистоты. И дорог он нам был прежде всего в слиянии любви к жизни и ответственности перед нею.

Слово для Ананяна было главным средством самовыражения и проявления личности. Как человек мобильный, склонный к энергичному целеустремленному действию, он к слову относился, как к делу. И потому в его статьях изложение фактов, бодрая инициативная мысль почти всегда превалируют над чувством. В этом может убедиться каждый, взяв в руки его книги. Он был слишком деятельным: в нем поражали его неутомимая инициатива и наступательная активность. Какая-то очередная идея целиком овладевала им, и, придя однажды к решению, он без остатка отдавался воплощению замысла. Ананян не считался со временем, не жалел усилий на уговоры людей, которых считал полезными для общего дела.

Можно себе представить, перед какой дилеммой встал союз с уходом Левона Ананяна. Найти ему достойную замену будет совсем не просто. Боль тех, кто пользовался его признанием или добрым отношением, просто невыразима. Пока еще трудно осознать значение этой невосполнимой потери. Ананян в полную меру осознал счастье быть нужным для людей.

Редакция "Голос Армении"

Каждый должен делать свое дело, говорил Левон Ананян

Есть люди, в смерть которых верится с трудом и только привычно набирая номер телефона, вдруг понимаешь, что звонишь в никуда. Умер Левон Ананян, человек, которому очень многие обязаны своих становлением как личность, писатель, журналист, в том числе и ваш покорный слуга.

В 1994 году, знаменитом журнале «Гарун», выходившем все время, несмотря на холод, трудности с бумагой и безденежье был напечатан мой первый опыт – про беженцев из Азербайджана, с трудом привыкавших к армянским реалиям. Главным редактором журнала был Левон Ананян. Ему понравилось и пока он был главным редактором журнала, у меня был свой разворот, где я писала о чем считала нужным. Потом он ушел из журнала и печататься там мне стало неинтересно. Можно сказать, что он возродил «Гарун», который к удивлению всех при нем выходил с завидным постоянством раз в месяц. Никакого «нельзя» не было, главное, как говорил Левон, чтобы было написано если не талантливо, то хотя бы прилично. Прошли годы, Ананян стал председателем Союза писателей Армении, я вполне приличным журналистом, но мы всегда встречались, зачастую на бегу, но всегда успевали спросить о делах, о жизни. И вот теперь его нет. Над зданием Союза писателей висит его портрет, и смотреть на это нет сил. Он успевал везде: посылал книги в Нагорный Карабах, собирал армянских писателей из диаспоры, организовывал Дни переводчиков.

Левон Ананян: За эти 20 лет мы столько всего видели, что это напоминает басню Айгекци, в которой женщина проклинает короля, и он умирает, но потом приходит еще более жестокий король и женщина просит Бога хранить его, поскольку следующий может быть еще хуже. Я считаю, что сегодня есть больше света, чем вчера, но этого света не хватает, чтобы рассеять ту тьму, которую мы вместе заложили в основу.

Эти строки не некролог, это дань, пусть небольшая и скромная, ушедшему человеку, без которого многие чувствуют себя одинокими.

Он всегда радовался, когда его знакомые и друзья достигали чего-то в жизни, это был абсолютно не завистливый человек. С его помощью в Тбилиси был выкуплен дом Ованеса Туманяна. И, конечно, у него была масса завистников, которые сами ничего не делая, пытались упрекнуть председателя Союза в бездействии. Ананян эти заявления принимал с улыбкой и продолжал делать свое дело…

Левон Ананян: Каждый должен делать свое дело. Государство со своей стороны должно испытывать обеспокоенность, чувствовать обязательство, общество со своей стороны должно иметь волю, а интеллигенция – иметь ответственность.



***

Сос Сарксян

«Гроб вынесли на многотысячную площадь, где ждал катафалк. Толпа аплодировала. Гроб несли на руках. Почти полтора часа его несли от Оперы к Пантеону. Всё это время толпа аплодировала. Всё это время в толпе шёл президент Армении, члены правительства. В чёрных костюмах под жарким солнцем. Шесть километров...Пустой катафалк некоторое время двигался впереди...Кто должен умереть в России, чтобы наш президент больше часа шёл за гробом?...»

(корреспондент газеты «Московский комсомолец» Александр Минкин)

Человек, собою наполняющий время
/"Еркрамас"/

Недавно в Москве в переводе на русский язык вышло избранное Соса Саркисяна. Это стало поводом обратиться к его книгам, прочитать их, испытать радость удивления, осознать гармонию закономерностей и сказать: ничто в природе, в человеческой жизни, во всей этой вселенной не бывает случайно, ничто не рождается просто так и не уходит просто так, ибо если Господь посеял, то жатва будет.

…Нам уже выпадало счастье читать Папазяна, прикоснуться к великому писательскому почерку великого актера. Сегодня мы получили новую такую возможность. Это творения Соса Саркисяна, но уже — литературные творения. Он писатель, писатель со зрелым почерком, писатель, которому есть что сказать, писатель, обладающий собственной эстетической палитрой.

Честно говоря, раньше я не читала его вещей — ну разве мало всего такого, чего мы не читаем, да и столько всего издается, ну как тут успеть?! А кроме того, чего греха таить, для меня на первом месте он был — актер, а как писатель… даже если не прочту, не страшно… Или потом прочту, может быть — даже завтра.

Но когда мне попалась в руки его повесть «Перерыв», когда я прочла ее, то лишь закрыв, поняла, что обрела богатство, которое стало отныне моим, предметно и по-хозяйски утвердилось в душе.

Сос Саркисян — великий актер. Он подарил нам образы, которые стали спутниками нашей жизни. Но откройте его книгу, прочитайте и посмотрите — разве не станет вашим спутником и его Мовсес, Мосо? Я на миг даже засомневалась: кто из них двоих дольше пребудет с нами — он — актер или он — писатель. И да простит меня актер…

Ход не остановится

Простая, всем нам понятная, всем нам известная история: несколько поколений около 70?и лет жили в обществе, строящем коммунизм. Да, жили и прожили, весь вопрос лишь в том, как это время, время зла, подействовало на сознание людей, на их психологию и вообще на всю их жизнь. Именно об этом и говорит Сос Саркисян. Его Мосо — это мы, он — носитель нашего типа, человек наших гор и наших ущелий, в полной мере и непосредственно испытавший на себе все воздействие того выбившегося из колеи времени.

Но если абстрагироваться от идеологических веяний, что приходят и уходят, то вообще-то чем больше будет среди нас таких Мосо, тем вернее сохранится наш ген. Это человек, который живет так, как диктует ему природа — та непорочная природа, которую вложил в него Бог. Нет потуг показать себя с лучших сторон — он в этом просто не нуждается. Он делает так, как в данный момент велит ему душа — то, что считает правильным, что осознает как необходимость.

А критерий нравственности, истинности задан давным-давно: он идет еще от его деда Егора, от прадедов и прапрадедов. Впрочем, нет никаких выспренних слов о нравственности и морали. Его нравственность — природа: могучая, как природа, несокрушимая, как природа, неуступчивая, как природа. Много ли найдется людей, столь верных своей собственной сути? И настолько сильных для того, чтобы быть верными себе? Добро и зло, хорошее и плохое для него лишь то, что он устанавливает для себя сам. Несокрушимый утес и бездонное ущелье его душа. Неисповедим в своей сложности образ Мосо, необъятен в своих проявлениях, неудержим в своей правоте. Могуч Мосо, несокрушим, несгибаем!

И представляете — такой человек «нарывается» на «коммунистическую религию». И… Что произойдет с его образом, как отреагирует образ на все это, какие духовные приливы и отливы возникнут в нем, тем более, что носителем этой религии, его идейным рупором и трубачом является именно сын Мосо — Каро? Только представьте, как автор, Сос Саркисян, покажет все духовные терзания и муки своего героя, раскроет и зримо представит всю ту боль, которая слой за слоем обволакивает душу Мосо, покажет противостояние отца и сына…

Мосо, здание нравственных ценностей которого зиждется на монолите, и живущий мотыльковой коммунистической идеологией Каро… И тем больше накал, что именно такие, как Каро, являются хозяевами положения, они принимают решения и определяют судьбы людей… Да еще какие решения и как определяют, тем более в те черные сталинские времена!..

Отец и сын, живущие в одном доме,- друг против друга. Отец силен своим «тылом», пройденным им путем, сын, внешне немощный, силен благодаря мощной коммунистической машине насилия.

Заплутал Каро, отдалился от истины, закружился в водовороте коммунистической идеологии. Между ними — отцом и сыном — остановилось время, расколота извечная цельность. Оба они жертвы, оба страдают — и отец, и сын. Они по разные стороны баррикад, они враги, но они любят друг друга. Кто победит? Побеждает сильнейший — Мосо, естественный и правый. Но на самом деле тут нет победителей и побежденных, здесь оба они — потерпевшие поражение. Под конец своей жизни, лежа на смертном одре, Мосо осознает свой «грех»: «Пропал парень, испортили… Совсем еще молодым подмяли под себя, а я остался в стороне, ну так зарежьте моего ягненка, сожрите!.. Мой славный сын… Пусть простит, если может…». А Каро: «Стой, Карапет, куда ты стремишься? Выйди из леса, вернись в отчий дом. Вознеси молитву. Дом твоего отца — вот твоя церковь, там ждет тебя Бог… Выйди из темного леса, Карапет!..».

И выправляется искривленное, отец и сын, пусть и не наяву, но находят друг друга. Цельность восстановится. Ход продолжится…

Мастер

Автор — мастер: мастер слова, мастер строки. Его слово не просто слово — цельный образ, цельная мысль, картина, движение. Армянский язык использован в его самых богатых проявлениях: литературный язык, литературное мышление вбирают в себя просторечно-разговорное и составляют вместе единый и неделимый мир. Слово здесь диктует, слово здесь царь.

А как тонко, какими незаметными прикосновениями раскрыт внутренний мир героев, показаны переживания и бесконечные муки души!.. Тут нет театрализованности: картины явлены не затем, чтобы искусственно сгустить чувства, обострить реальность. Автор, подобно хирургу, осторожными прикосновениями «скальпеля» вскрывает складки человеческой души, вглядывается в них, видит все, позволяя и читателю увидеть все то, что и он. И все это невероятно тонко, невероятно осторожно и невероятно естественно — ибо он касается души с любовью. Автора нет, его не видно, действует лишь скальпель в его руке. Поэтому герои раскрываются и открываются сами, сами ведут за собой автора.

Мастерское слово писателя-мастера! Вот посмотрите — описание прожитой жизни: «Плуг мой не провел борозды, вкривь и вкось исчертил, исцарапал землю и кончился». Как точно сказано! Разве каждый из нас, оглядываясь назад, не такой же увидел пройденный путь?

Его время

Сос Саркисян — человек своего времени, и помимо чисто литературных произведений в этой книге предстает перед читателем и в других своих ипостасях: художественно осмысливает все то, что происходило в его времена, представляет людей, которые жили рядом с ним и в его время.

Он — переводчик мыслей и стремлений своего народа, летописец его побед и поражений. В этой книге воплощен не только писатель Сос Саркисян, но и публицист своего времени, взвешивающий, оценивающий и осмысливающий происходившие в его стране события. И книга эта вновь и вновь подтверждает, что он воистину один из великих нашего времени и что наше время богаче и содержательней и благодаря ему тоже.

Jтрывок из предисловия к повести «Разорванное время»

Мне приходилось слышать, что Сос хорошо пишет, публикует отличные тексты на армянском языке. Но одно дело слышать, другое — прочесть, понять. Так однажды ко мне в руки попала повесть Соса «Разорванное время» в прекрасном переводе Георгия Кубатьяна, думаю, одного из лучших нынешних переводчиков на русский в Армении.

«Когда строку диктует чувство»…

Это глубокое чувство продиктовало ему строки удивительной вещи — повесть ли это или роман, затрудняюсь сказать. По форме — скорее повесть, по глубине проникновения в жизнь своего народа, по исторической мудрости? — роман. И вот что интересно: спросите его, что ему нравится, окажется, что Сос Саркисян традиционен в своих вкусах к прозе, но «Разорванное время» написано в такой современной форме, что при чтении первых страниц я привыкал к ней, пока вслед за Сосом не углубился в жизнь армянского народа. При этом у него в повести нет широких исторических панорам, все решается на примере простой деревенской крестьянской семьи, даже одинокой души. И это еще один пример того, что осмысление жизни и времени может быть глубоким не обязательно на примере широких движений масс, но и на деревенском уровне — дом, скотный двор, улица, соседи, ущелье, кремнистая дорога…

На узком крестьянском смертном ложе лежит главный герой. И вспоминает. У Соса Саркисяна нет плохих и хороших героев — так, как нет и в жизни. И жизнь их тоже не плохая и не хорошая — обычная нестерпимая жизнь, которой мы жили весь двадцатый век и сейчас зачерпнули от двадцать первого.

Вы сейчас развернете неординарную во многих отношениях книгу. Те, кто знает и любит творчество Соса Саркисяна, их интерес понятен. Те, кого занимает история армянской и русской театральной и кино культуры — опять же! Но еще одна вещь, важная для всех, даже для тех, кто вообще не слышал о Сосе Саркисяне: перед нами встает удивительная личность — чистая, мудрая в свои немалые годы, цельная. Не рвется нам в образец, но по существу им является.

Сквозь все события, свидетелями которых был Сос на своем веку, сквозь все судьбы, он звучит, не смолкая, со страниц книги, его голос. Он просит, умолкает, требует: будьте лучше, добрее. Любите землю, на которой вам дал Бог родиться.

Гоар САРДАРЯН, «Собеседник Армении»