Александр Богданович, расскажите немного о себе

Родился 78 лет назад в Тбилиси. Причем, согласно генеалогического древа моего рода, я представитель уже восьмого поколения Пирадовых со дня появления в этих местах прадеда моего прадеда в 1745 году … во всяком случае с этой даты и начинается моя документально подтвержденная родословная. С 1857 года существует список представителей княжеско-дворянских фамилий Грузии. В нем под номером 87 – мой прадед Пирадов Багдасар Бежанович.
В Тбилиси окончил школу, затем ТбИЖТ – институт инженеров железнодорожного транспорта – очень сильное по своему педагогическому составу учебное заведение. Причем, самый престижный его факультет – мостовой, окончил, как и школу – с отличием. Кстати, моя жена, мой верный друг – Ирина Константиновна, тоже окончила этот институт.
После окончания института три года проработал в тбилисском филиале «Союзгорпроекта». За время работы, в качестве автора проекта, запроектировал мост через реку Лопота между Напареули и Саниоре, проведя все необходимые натурные изыскания.
Затем поступил в аспирантуру. Уйдя в науку, занялся теорией и практикой железобетона и железобетонных конструкций. Аспирантуру окончал в Москве у нашего с Вами земляка, коренного тбилиссца, профессора Виктора Васидьевича Михайлова – ученика академика Кирияка Самсоновича Завриева, одного из основателя Академии Наук Грузии.
После аспирантуры я пять лет проработал в Ереване старшим научным сотрудником в институте строительных материалов. А потом потянуло домой, на родину и я вернулся в Тбилиси. С тех пор, и буквально до конца 2010 года я – главный научный сотрудник тбилисского НИИ Энергетики и гидротехнических сооружений и параллельно многие годы читал лекции в техническом университете в качестве профессора кафедры.
Кандидатскую и докторскую диссертации защитил в Москве, а это в советское время было нелегко. Вот пожалуй и все кратко о себе.

Когда Вы увлеклись живописью, и с чего началась Ваша коллекция?

В начале 90-х прошлого века, в результате многочисленных социальных экспериментов и перестроек в стране под названием СССР, наука в Грузии была практически сведена на нет – попросту уничтожена. Ну, вы помните те времена. Не было работы. Зарплаты не выплачивались.
Оказавшись в таких условиях, я должен был чем-то заняться. Сидеть без дела, сложа руки, не в моих правилах. Вот тогда я и занялся коллекционированием картин. Оно спасло мне жизнь и скажу больше – продлило ее настолько, что я сейчас сижу перед Вами и даю данное интервью.
А начало коллекции было положено тремя картинами родного брата моего деда – Василия Богдановича Пирадова, который был неплохим художником. Он учился искусству в Санкт-Петербургской Академии художеств. Получил аттестат преподавателя. Учил рисовать сначала в Тбилиси, потом в Баку.
На одной из его картин – его сын в юном возрасте, т.е. мой дядя, в белом папаке – головном уборе армян-горцев. Кстати, портрет имеет поразительное сходство с моим сыном, как будто писался с него, хотя он и родился намного позже. На второй – портрет матери художника, моей прабабушки, искусно написанный углем. Еще есть небольшая акварель с изображением армянки в национальном костюме.
Меня с ранних лет привлекало изобразительное искусство. В годы моей учебы в аспирантуре в Москве и позже, когда по роду моей деятельности мне приходилось много разъезжать, как по Союзу, так и за его пределами, всегда находилось время для посещения картинных галерей, музеев искусств, различных персональных выставок, многочисленных экспозиций знаменитых художников и направлений в изобразительном искусстве.
Так что увлечение было всегда, но не было времени серьезно заняться этим. Я работал с раннего утра до позднего вечера. Придя после работы домой, занимался просмотром материалов различных диссертаций и научных статей, по которым мне приходилось оппонировать, или материалы диссертаций собственных аспирантов, или просто читал научные статьи в специализированных журналах.
Но когда свободного времени стало с избытком, свершилось то, что свершилось – я начал собирать свою коллекцию. Это, повторяю, дало мне силы дожить до сегодняшнего дня.

Почему именно тбилисских художников и почему – армянских?

Вначале не было определенной темы. Первые картины, приобретенные мной, были не армянских художников. Потом я понял, что нельзя, вот так, просто собирать – должна быть какая-то направленность – тематика. Поэтому решил приобретать картины моих земляков – тбилисцев, а так как я армянин, а в Тбилиси творило много талантливых армян, создавших, по моему убеждению, целую школу живописи, то это и предопределило мой выбор.
К тому времени, как я начал свою коллекцию эта школа была практически в забвении. Имена многих талантливых художников не были известны даже в среде самих художников, искусствоведов и интеллигенции. А ведь они оканчивали известные художественные академии, в том числе и в Грузии, много работали, писали, создавая талантливые полотна. Это было несправедливо, и я, своей коллекцией, как бы, заново открывал их для общества.

Можете назвать их имена, кроме известных, конечно?

Разумеется. Одна из представительниц старого поколения художников Марали Григорьевна Бек-Мармарчева (ок.1870-1937). Родилась в Тифлисе в княжеской семье. Училась в Санкт-Петербурге у О. Браза в Студии поощрения художников. Затем в Высшем художественном училище у П. Мясоедова и И. Репина. Известен написанный ею портрет Репина. В Тбилиси известна только одна ее работа – в музее театра им. Марджанишвили и сегодня висит портрет ее работы великого грузинского актера и режиссера Василия Марджанова. В моей коллекции оказался небольшой, всего 30х20, прекрасно исполненный маслом на холсте автопортрет юной Бек-Мармарчевой.
Числиев Давид Григорьевич (1876-1969). Хоть родился в Нахичевани-на-Дону (ныне один из старейших районов Ростова-на-Дону, Россия), долго жил и творил в Тифлисе. Будучи по образованию инженер-архитектором и работая главным архитектором города, прекрасно рисовал. Отвлекаясь, скажу, что известный всем старожилам города, уникальное по своей архитектуре, здание Дома офицеров, было спроектировано им. В 1916 году участвовал в формировании Союза армянских художников.
Трдат Налбандян (1908-1988) – родился в г. Ван (Османская империя). После Геноцида попал в Тифлис, где в 1923 году окончил художественное училище и в том же году поступил в студию профессора Тоидзе. Его в раннем возрасте начал опекать Башбеук-Меликов.
Одна из моих находок, блестящая работа акварелью Заргаряна Аристакеса Айрапетовича (1864-1935) на которой изображена одна из улиц иранского города Тавриз 1922 года – он в то время работал врачом на советско-персидской железной дороге. Я приобрел ее у внучки Ованеса Туманяна. Она висела у них, видно преподнесенная в презент Великому армянину. Хоть и выполнена работа непрофессиональным художником, однако в ней чувствуется рука большого мастера. Даже трудно представить, что она написана человеком другой профессии.
Дальше – Хунунц Михаил Мнацаканович (1883-1931). Родился в г. Шуша (Нагорный Карабах, ныне Арцах). Вскоре после его рождения семья переехала в Тифлис, купив на Вознесенской (Давиташвили) большой хороший дом. Учился в Киеве. Потом два года учился в художественной школе Дрездена в Германии. Затем возвращается в Тифлис и работает преподавателем рисования и черчения. Начинает участвовать в выставках с 1915 года, являясь заместителем известного всем художника Г. Башинджагяна по секции живописи КОПИИ.
Его дочь – Маргарита Михайловна Хунунц (1916-2002), тоже художница. Ее работы есть в моей коллекции. Жила и работала в том же доме, что и ее отец. Сейчас в нем живет, правда в сильно урезанной его части, внучка Михаила Мнацакановича.
Мне выпала честь заново открыть для тбилисского общества замечательного художника-пейзажиста Маркаряна Мкртыча Сергеевича, которого все звали Мако (1898-1948). Он, родившись в Тавризе (Иран) с 1901 года жил в Тифлисе и здесь сформировался, как художник. Хоть в 1939 году Мако вернулся в Тавриз, до конца своих дней выставлялся в Советском Союзе. В моей коллекции есть его картина –пейзаж, выполненный маслом. Ее я обнаружил в Москве и вернул туда, где она была написана – в Тбилиси.
Киракосян Саркис Александрович (1895-1984), написавший в 1925 году великолепный прижизненный портрет композитора Армена Тиграняна. Родился Саркис Киракосян в Армавире на Северном Кавказе (ныне город Армавир Краснодарского края). В трехлетнем возрасте вместе с семьей переехал в Тифлис и с тех пор не покидал его. Выпускник тифлисской школы живописи и скульптуры при КОПИИ. В моей коллекции, кроме портрета Тиграняна есть еще его работа «Старый Тифлис», изображающая Пески – один из колоритных старых районов города, которого сегодня нет.
Я также открыл для нашей общественности, на мой взгляд, очень интересного художника – Хачоян Эрмине Бюзандовну (1917-1997). Она окончила тбилисскую академию художеств в 1943 году. Работала на киностудии. Оформляла художественные и мультипликационные фильмы. Иногда выставлялась. Никто ее никогда не примечал. Она умерла, и после нее не осталось ни одной картины, известной широкой общественности. Я случайно заинтересовался творчеством Эрмине и по старым каталогам нашел ее адрес. В живых художницу я не застал, но ее соседка показала мне сложенные в углу три картин, оставшиеся после нее. Я был восхищен увиденным мастерством никому не известной художницы. Ее натюрморты домашнего интерьера были настолько поразительны, а третья, исполненная смешанной техникой, картина – «Мираж», отображающая город в облаках, полна чарующего света, что я загорелся желанием купить их, но женщина просто подарила их мне. На первой же выставке моей коллекции они привлекли внимание присутствующих знатоков и просто любителей искусства.
Этот список заново открытых имен можно еще долго продолжать. А сколько еще незаслуженно забытых мастеров?
Кроме картин этих художников, я конечно же не мог пройти мимо работ таких общеизвестных мастеров, как Г. Башинджагян, Е. Татевосян, А. Башбеук-Меликов, Шамшинов, А. Дилбарян, Л. Баяхчев… художников, как говорят, первого ряда, т.е. обладателей мастерства высшей категории.
Есть еще один художник, о котором я хочу сказать особо – это Гаянэ Хачатурян, недавно ушедшая от нас в мир иной. Я ее очень любил, и мы были в очень близких отношениях. Общались ежедневно, хотя бы по телефону, а когда я уезжал, меня в ежедневных общениях с ней заменяла моя супруга. Так вот Гаянэ Хачатрян вышла за рамки родного города. Причем очень широко. Вы понимаете, что я хочу сказать. Она уже лет двадцать, как востребована в Германии, Франции, США, России, не говоря уже об Армении – в общем, далеко за пределами Тбилиси. Она имеет свой почерк, свой стиль. Из тбилисских художников только Л. Гудиашвили, Какабадзе, А. Башбеук-Меликов и Гаянэ имеют рейтинг «2а» по принятой в мире классификации популярности мастерства художника. Это очень высокий показатель, если учесть, что выше этого – рейтинг «1» среди художников Грузии – только у Нико Пиросмани. Это конечно же признание таланта Гаянэ и ее безвременный уход от нас большая потеря, прежде всего для тбилиссцев.
Среди именитых мастеров у меня есть рисунок еще юного Ерванда Кочара – студента училища поощрения изящных искусств, ученика маститого мастера – Е. Татевосяна. И эта работа Кочара написана в типичной манере тифлисской художественной школы. После окончания училища Е. Кочар, как известно, продолжил учебу в Париже, откуда он приехал уже совсем другим художником, склонным к модному тогда в Европе модерну.

Есть ли среди той многоликой палитры художников, которые присутствуют в Вашей коллекции – самые любимые и почему?

Безусловно, это Александр Башбеук-Меликов. Говоря о том, чем поражает его творчество – это, во-первых – мастерски владение неповторимым цветом, во-вторых – движением персонажей его картин. Когда я впервые увидел его «Курдский танец» – это было как наваждение. Я видел наяву этот хоровод и чувствовал движение каждого танцора. Кроме того он слыл большим специалистом по женским портретам и обнаженной натуре. В его портретах было столько лирики, столько интима, если хотите. И это выпирало настолько, что делало картину бесподобной. То же самое можно сказать об обнаженной натуре. У меня в коллекции его работа, где он впервые изобразил купальщиц в бане. Картина так и называется – «Баня» и написана она до 1920 года. Но отличие этого художника от остальных еще и в том, что неважно, когда написана была картина – в ранней молодости или в зрелом возрасте – они всегда были одинаково гениальны.
Второй художник, творчество которого глубоко люблю и уважаю – это, конечно же, Гайфенджян Ваграм Никитович (Мкртычевич) с его летним этюдом – потрясающая работа, выполненная в стиле импрессионизма. Кстати, он первый в мире художник-армянин, который написал в этом стиле. В картине чувствуется своеобразная аура. Она дышит романтикой и светом красок, свойственным данному направлению в искусстве. Эта картина попала в каталог картин XIX века. Дочь Гайфеджяна, увидев ее в моей коллекции, долго уговаривала меня расстаться с ней, но я вынужден был отказать ей. Кроме импрессионизма, Гайфеджян увлекался абстракцией. Более того, он еще в 1903 году написал первую в мире картину, выполненную в стиле абстракционизма, но об этом мало кто сейчас говорит. Малевич с его «Черным квадратом» и другие – все это было потом.
К категории любимейших мною живописцев относится и Альберт Дилбарян. У меня есть одна его ранняя работа. Это вид на Ортачальскую ГЭС (ГЭС на реке Кура, в пределах Тбилиси) с Харпуха (один из старейших районов Тбилиси). Ничем не примечательная картина художника хорошего уровня, с объемом, воздухом, и т.д. Но, встретившись однажды с Башбеук-Меликовым, Дилбо – так его звали друзья и художники, стал его учеником и ярым поклонником его таланта. Это знакомство отразилось и на всем его дальнейшем творчестве. Его работы стали совсем другими. Они приобрели совсем другой образ. Вот возьмем натюрморт его работы, написанный в 1973 году – это шедевр, вершина творчества Дилбо. Это художник, который – как вам это объяснить, создает такую ауру, что когда смотришь на его творения, они не оставляют к себе равнодушных. Все компоненты – переходы цвета, воздуха, объема, сама композиция – все присутствует в его картинах.
Как я говорил, в моей коллекции есть картины многих известных мастеров, таких, как вот эта, под названием «Скорбь» кисти Джото (Геворк Григорян) с изображением мужчины с кружкой в руке, его немного косящего, чуть навеселе взгляда, как говорят у нас на Кавказе – «шаш-у-беш», и петуха перед ним на столе с двумя головами – одна склонилась над посудой и пьет воду, а другая запрокинута к небесам – под стать грузинской поговорке, что в переводе звучит приблизительно так: «перед тем, как воду пить, взглядом обратись к богу».
Но, пожалуй, эти трое мастеров стоят на вершине моих симпатий.
Есть в моей коллекции работы еще одного художника – Робика Кондахсазова, который полгода назад ушел из жизни. Мы были очень близки, дружили и часто общались. Очень своеобразный мастер. Он не всем нравился. Это был настоящий, большой мастер. Его подход к живописи отличался от стандартных представлений. Кто-то даже называл его художником XXI века. Он всегда помогал мне своими советами в вопросах восприятия живописи.

Кому принадлежит идея проведения, так называемых «пирадовских вечеров», что подтолкнуло к этому и для кого они проводятся?

В начале были просто выставки. Первая, которую я провел, была «Тбилисские армянские художники» из моей коллекции. Она прошла в трех залах галереи «Универси» первого корпуса ныне тбилисского технического университета. Выставка вызвала большой резонанс среди тбилисской интеллигенции, любителей искусства. Вторая прошла уже под названием «Палитра Тбилиси в круглом пространстве тарелок». Здесь были выставлены расписанные художниками тарелки и работы современных грузинских художников. Эта выставка также имела большой успех.
Потом пошли вечера другого характера. Когда я, в очередной раз, приехав в Москву, привез с собой видеозапись моих выставок, то устроил кинопоказ в доме-музее Марины Цветаевой. Во время этого показа я вел рассказ о том или ином художнике и его работах. Потом был концерт. В этом мне помогли мои земляки-тбилиссцы – великолепные музыканты – мать, отец и сын Ахназаряны. Затем все это совершенствовалось. Появились певцы, чтецы-декламаторы. Например, Володя Габэ – директор театра Параджанова, блестяще читал армянские стихи на моих московских вечерах.
Наконец, для меня настала необходимость в проведении тематических вечеров в Тбилиси. Я вспомнил, что во время известных в среде интеллигенции «дягилевских» вечеров в Париж, на них выступала известная в то время танцовщица Ида Рубинштейн. Пресса тогда отмечала оригинальность этих вечеров, когда в одном вечере соединялись музыка, поэзия и балет.
Вот и я решил соединить воедино три музы, только вместо балета, я решил, что у меня будет живопись, т.е. то, что для меня более близко по духу. Я всегда мог бы организовать выставку картин какого-нибудь известного художника, пригласить на нее наших известных музыкантов и мастеров художественного слова. Тематика вечеров, хоть и отличалась бы, но, тем не менее, была бы связана одной составляющей – все они были бы о Тбилиси и тбилисцах. Да и желающих побывать на таком вечере я думал, будет немало. И я не ошибся.
Первый такой вечер прошел в Кавказском доме и был посвящен трем гигантам армянской и мировой культуры – литератору Ованесу Туманяну, живописцу Геворку Башинджагяну и композитору Армену Тиграняну. Для этого вечера мы собрали из частных коллекций города шесть картин – Г. Башинджагяна – две из них были из моей коллекции; пригласили замечательную оперную певицу Светлану Татоеву; для исполнения арии из оперы «Ануш» - Армена Тиграняна, а артисты русского и армянского драмтеатров– Валерий Харютченко и Роберт Ованесян читали произведения Ованеса Туманяна на русском и армянском языках.
Дальше – больше. На следующий вечер – мы назвали его «Буйство красок в гармонии», состоявшийся в доме композиторов, желающих попасть на него, оказалось больше, чем мест в зале. Люди стояли в проходах. В зале и на сцене были развешаны картины известных тбилисских художников. Музыкальную составляющую вечера определили произвендения Арама Хачатуряна и Важи Азарашвили. На сцене, сменяя друг друга, выступали известные искусствоведы, музыкальные критики, музыканты и поэты, актеры театра и другие.
И так продолжается до сих пор – посвящен ли вечер творчеству действующего Мастера или давно ушедшего от нас – он всегда вызывает интерес у общества. И в этом мне всегда помогают мои друзья-единомышленники. Прежде всего, это замечательные молодые пианистки – сестры Кристина и Регина Мейрабовы, их отец – тоже пианист Анри Мейрабов, потрясающий «слухач», аранжировщик и аккомпаниатор. Кроме них, профессор консерватории, обладатель уникального баса, профессиональный вокалист, с широким диапазоном репертуарного жанра – от классического до эстрадного – Вилли Григорян. Уже упоминаемая мной – Светлана Татоева – исполнитель романсов и оперных арий. Особо хочу отметить трио «Браво» под руководством одной из лучших скрипачей Грузии – Галины Бандура. Артисты русского театра им. Грибоедова и армянского – им. Петроса Адамяна. Гиви Шахназар – переводчик с армянского на грузинский и великолепный декламатор, знаток и хранитель «мугамов» («особых традиций») тифлисских. Ну, и конечно, всегда рядом со мной во всех моих начинаниях были известный композитор Важа Азарашвили и председатель Союза композиторов Грузии – Каха Цабадзе.
Главное на этих вечерах не то, что я все время на сцене и сижу на ней на виду у всех для того, чтобы объявлять выступающих или как-то вести вечер, а экспромты в это время, которые, как мне кажется, мне особо удаются. По ходу вечера я могу вспомнить, не предусмотренный сценарием, какой-нибудь интересный эпизод, связанный с тем или иным моментом и это, по-моему, делают их живыми и столь популярными. Я вообще не готовлю специально текст для моих выступлений. Если я буду точно, слово в слово знать, что именно должен сказать на вечере, то потеряю всю соль, всю привлекательность живого контакта со зрителем, которая присутствует, как мне кажется, на моих вечерах. Доказательством этому служит та абсолютная тишина, которая всегда присутствует в переполненном зале во время моих выступлений, когда я вспоминаю по ходу вечера, истории из своей жизни. Вот, например, когда я рассказывал о скрипичном концерте А. Хачатуряна, я вспомнил, как в Москве, в Большом зале консерватории присутствовал на выступлении Давида Ойстраха – одного из лучших в мире скрипачей всех времен, который играл этот концерт в сопровождении Большого симфонического оркестра. Описывал мои ощущения от концерта, настроение зала и т.д. Итак, всегда. Эти экспромты очень освежают вечер и делают его, по сути, салонным.
Большую роль в проведении успешного вечера, конечно же, отводится присутствующей аудитории, которая сформировалась из интеллигенции города, независимо от их национальной принадлежности, что всегда было присуще моему родному городу.

Чем отличается тбилисская школа живописи от других, ну скажем – ереванской?

Раньше не было такого термина вообще – «тбилисская школа живописи». После моих вечеров это стало входить в обиход. Я, практически, зафиксировал эту школу. Чем отличается от остальных? Попробую объяснить простым языком. Вот, например, в основном, т.н. ереванская живопись, развивалась под влиянием творчества гениального художника – Мартироса Сарьяна. Отсюда просматривается в работах ереванских художников этакая мощная цветовая гамма красок. Вы это можете увидеть, побывав на любой выставке ереванских художников. По сравнению с тбилисскими мастерами живописи – это другой колорит, другое мировосприятие. У тбилисских художников это более мягкое, более гармоничное. Возьмите картины Гаянэ Хачатрян. И здесь присутствует буйство красок, но это, как бы вам сказать – смягченное буйство. Я, например, всегда отличу работу тбилисского мастера от остальных. Надеюсь, что после моих вечеров и искусствоведы более пристально займутся изучением тбилисской школы живописи. Когда я понес, изданный мной в 2005 году каталог моей коллекции работ тбилисских армянских художников в библиотеки Третьяковской галереи и Пушкинского музея, у работников, всю жизнь проработавших в изучении различных школ живописи, буквально задрожали руки от перспективы новых находок – ведь перед ними Первое издание, в котором присутствуют почти все представители новой для них школы – тбилисской..

Вы человек, перед которым сменились несколько поколений тбилисских художников. Изменился ли качественно подход к творчеству и в какую сторону?

Вы понимаете в чем дело – у нас был период, когда одновременно в Тбилиси работали Александр Башбеук-Меликов, Альберт Дилбарян (Дилбо), Лева Бояхчев, Гаянэ Хачатрян, Роберт Кондахсазов... Сегодня никого в живых не осталось. И мне очень больно, что в этом плане Тбилиси опустел. Мы, к великому моему сожалению уже не имеем художников такого уровня. Им, сегодняшним, надо еще много работать над своим мастерством. Когда мы говорим о тбилисской школе живописи мы говорим о творчестве, прежде всего Александра Башбеук-Меликова. Все художники того времени подтягивались к его уровню. Даже в творчестве великого грузинского художника – Ладо Гудиашвили чувствовалось влияние Александра, которое не отрицал и сам Ладо. Сегодня в творчестве молодых художников этого не чувствуется.
Тут немалую роль сыграла, конечно, общая ситуация в стране. Старые художники работали в совершенно другом городе. Тбилиси был не только многонациональным и многоязычным, но и чрезвычайно доброжелательным местом с особой аурой, способствующей развитию творческой личности. Сегодня здесь другая ситуация. Все очень коммерцизировано. Картины пишутся без того эмоционального подъема, которого требует настоящее творчество. А я, к сожалению, не вижу среди молодых художников даже зачатки новых «Башбеук-Меликовых» и «Дилбарянов». Хотя, нет, есть один, из которого, по моему мнению, может вырасти большой Мастер – это Мигран Дилбарян. Но необходимость обеспечить свою семью элементарным достатком вынуждает его заниматься ремеслом, далеким от творчества и не дает этому художнику стать достойным продолжателем тбилисской школы живописи. Сегодня, к сожалению – я часто повторяю это слово, живописью на жизнь заработать трудно.
Кстати, вот еще одна причина, которая помогла расцвести творчеству старых мастеров – это меценатство наших армянских, как сейчас принято называть – бизнесменов. Ведь, если бы они не покупали картины Башинджагяна и других, то им не оставалось бы время на создание тех шедевров, которыми мы сегодня восхищаемся. И это не потому, что эти ранние их картины отличались от других. Нет. Армяне хотели поддержать своих молодых художников. Почти в каждой семье висели их картины – в богатой – картина больших размеров, в семье среднего достатка – поменьше. Башинджагян создал множество пейзажей Дарьяльского ущелья, Казбеги, Военно-грузинской дороги и др., которые помогли ему стать большим художником. Сегодня это не в моде – я имею ввиду – меценатство. Ведь если бы современные «Манташевы» и «Арамянцы» поддержали молодых художников, то я уверен, тбилисская школа армянских художников возродилась бы снова .

Что такое оставаться армянином, живя за пределами Армении – искусство или что-то другое?

Отвечу очень кратко – оставаться армянином, живя в Тбилиси это само собой разумеющееся. Я рос в интернациональном окружении. У меня и в школе, и в институте были товарищи всех национальностей. Тогда важно было, какой ты человек, и не важно – к какой нации ты принадлежишь. Но внутренне – чувство армянина всегда было во мне. Я с гордостью ощущал себя армянином. Ведь что такое – армянин. Это обыкновенный человек, с присущими его народу обычаями и традициями. Сегодня в Тбилиси чисто армянские традиции часто смешиваются с традициями других народов – чаще всего с грузинскими. Это хорошо с одной стороны, но с другой стороны – это же и настораживает. Это убивает чистоту многогранности пластов культуры многонационального общества, чем всегда был знаменит Тбилиси, и ведет к ассимиляции, в том числе и армян.

Что надо сделать для того, чтобы сохранить армянство в Тбилиси?

Создать прежде всего Центр армянской культуры. Я считаю, что это можно сделать на базе нашего государственного армянского драмтеатра им. Петроса Адамяна. Площадь театра позволяет функционированию различных секций и студий. Здесь можно проводить различные тематические встречи, вечера и выставки. Все это позволит сохранить у молодежи интерес к армянской культуре, а кое-кого и приобщить к этой культуре.

Потом – в городе нет ни кого, кто мог бы представлять интересы армян. Есть множество организаций различного толка и все они разъединены. Каждый сам по себе. Надо им всем самораспуститься, и под эгидой нашей церкви собрать общий съезд армян города, создав одну, но действительно защищающую интересы армян города, общественную организацию. Хотя, думаю это задача из разряда трудновыполнимых. Но другого пути самосохранения нет, во всяком случае, я его не вижу.

Ваши пожелания нашим армянам.

Продолжайте оставаться армянами, не забывайте наши обычаи и достойно представляйте везде свой народ.

Беседу вел Валерий Унанянц